На основании изложенного и принимая во внимание заявление Верховной следственной комиссии1 о том, что она как верховный следственный орган может быть упразднена лишь верховной властью Российской Федеративной Социалистической Республики, и спрашивается постановление Совета народных комиссаров:
1. Верховную морскую следственную комиссию упразднить.
2. Дела упомянутой в отделе 1 Комиссии передать для дальнейшего направления в Юридический отдел канцелярии Народного комиссариата по морским делами
3. Служащих упомянутой в отделе 1 Комиссии уволить с выдачею им на общем основании полуторамесячного оклада содержания каждому126.
Подписали: Коллегия по морским делам РАСКОЛЬНИКОВ
ВАХРОМЕЕВ
Скрепил: управляющий Канцелярией В. БОКАРД
Верно: делопроизводитель Н. САЛТЫКОВ
Помета: Приняла. Подлинник". 15/V.
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 258. Л. 16, 16 об. Заверенная копия. Машинопись.
№82
Из протокола № 16 заседания Коллегии Народного комиссариата по морским делам о порядке принятия дел упраздненной Верховной морской следственной комиссии
20 (7) мая 1918 г.
[...}
6. Слушали: По поводу упразднения Верховной морской следственной комиссии.
Постановили: Ввиду упразднения Комиссии командировать от Канцелярии Народного комиссариата по морским делам представителей127 для принятия дел б[ывшей] Верховной морской следственной комиссии128.
[...]
Подписал: член Коллегии ВАХРОМЕЕВ
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 58. Л. 32 об. Копия. Машинопись.
№83
Приказ по Верховной морской следственной комиссии № 17
о ликвидации комиссии и сдаче всех имеющихся в производстве дел
20 (7) мая 1918 г.
Ввиду упразднения Комиссии с сего числа следователям надлежит сдать находящиеся у них в производстве дела, и канцелярии окончить сего же числа занятия, приготовив для передачи по принадлежности все делопроизводство.
I См. документ № 79 — т. 1.
II Далее подпись неразборчива.
124
ДЕПО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
Следователям Витецкому и Бакшиеву остаться на службе в Комиссии для сдачи дел. А сторожам Коняхину и Аргунову —для охраны имущества. Всех остальных следователей и служащих канцелярии считать уволенными от службы с 21 сего мая. Требовательные ведомости на удовлетворение содержанием членов Комиссии и служащих за время с 1 по 20 мая препроводить в Морскую коллегию для надлежащего распоряжения.
Подлинный подписали: председатель Комиссии МЕДВЕДЕВ
и секретарь С. НАСТЮШЕНКО
С подлинным верно: секретарь Верх[овной] морск[ой] следственной]
комиссии С. НАСТЮШЕНКО
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 60. Л. 36. Заверенная копия. Машинопись.
№84
Протокол осмотра документов следственного дела генерала Л.Г. Корнилова, находящегося в производстве Верховной морской следственной комиссии
29 (16) мая 1918 г.
1918 года мая 29 дня129 начальник Юридического отдела Канцелярии Народного комиссариата по морским делам, принимающий дела бывшей Верховной морской следственной комиссии, с одной стороны, и председатель означенной Комиссии, сдающий дела вышеупомянутой Комиссии, с другой, в присутствии старшего делопроизводителя канцелярии Лещука и судебного следователя Витец-кого и Бакшиева составили сей протокол в том, что при приеме дела ген. Корнилова оказалось, что пакет № 26, бывший опечатанным, оказался вскрытым, и из документов, значившихся в описи, не оказалось: приложений за №№ 5 и 6, а именно телеграфной ленты, отобранной от обвиняемого] Лебедева, и свертка за № 215. Прочие документы оказались в опечатанных пакетах130.
B. НАРКЕВИЧ
C. МЕДВЕДЕВ
К.ЛЕЩУК ВИТЕЦКИЙ БАКШИЕВ
РГА ВМФ. Ф. Р-1734. On. 1. Д. 17. Л. 10. Подлинник. Рукопись.
№85
Сообщение газеты «Новая жизнь»1 о завершении следствия по делу генерала Л.Г. Корнилова
4 июня (22 мая) 1918 г.
ДЕЛО КОРНИЛОВА-КЕРЕНСКОГО (От наш[его] корреспондента] по тел[ефону] из Москвы)
Чрезвычайная следственная комиссия по делу ген. Корнилова, закончившая свою работу, по предложению Верховной следственной комиссии, избранной после октябрьского переворота, пришла к неожиданному выводу: правитель-
1 С 1 июля 1918 г. газета «Новая жизнь» стала выходить под названием «Свободная жизнь».
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
125
ственное сообщение от 26 августа, утверждающее существование заговора Корнилова, фактически не обосновано, самый заговор не доказан.
Отсутствие состава преступления
Применение к действиям ген. Корнилова статей 10 тома Свода военных постановлений, предусматривающих восстание, признано невозможным по формальным основаниям. Восстание, с точки зрения действовавшего в момент совершения преступления уголовного закона, является коллективным сопротивлением, которого в данном случае не было. Точно так же неприменима к ген. Корнилову ст. 100 Уголовного] улож[ения], так как политическое преступление влечет за собой наказание лишь до тех пор, пока государственная власть, в отношении которой учинено преступление, существует.
Вызов офицеров
Что касается посылки офицеров, вызванных из Ставки для обучения мино-метанию и бомбометанию в Петроград131, то выяснено, что на офицеров не возлагалось никаких поручений, прямо или косвенно направленных против Временного правительства, а, напротив, их посылка мотивировалась необходимостью поддержать Временное правительство против большевиков, в связи с чем самый факт командировки в Петроград рекомендовалось скрывать «преимущественно от большевиков» (показание свидетеля Гогоберидзе1); в этом же надо видеть и объяснение словам того офицера, который просил Филоненко как комиссара Временного правительства довезти его из Могилева в Петроград, куда он ехал с целью, которую «Вы, ведь, господин комиссар, знаете». Даже 28 и 29 августа, в дни наиболее острого конфликта между генералом Корниловым и Временным правительством, командируемые офицеры только призывались «поддерживать генерала Корнилова в его справедливых требованиях», каковые заключались в необходимости ареста тех членов Временного правительства, которые работали В руку немцев (свидетель Янковский11), и в подчинении генералу Корнилову Советов ввиду полного безвластия в Петрограде (свидетель Жуйков111), причем оба эти требования генерала Корнилова, направленные отнюдь не против Временного правительства в его целом, непосредственно вытекали из факта конфликта между генералом Корниловым и Временным правительством, в каковом конфликте генерал Корнилов обвинял Временное правительство, и, наконец, командировка офицеров в Петроград никакими обращениями в случае принятия ее или угрозами в случае отказа не сопровождалась.
Заключение Чрезвычайной комиссии
Принимая, наконец, во внимание, что как генерал Корнилов, так и все допрошенные по делу лица категорически отрицают всякое участие в какой-либо организации, имевшей целью изменение существующего строя и свержение
I Протокол допроса Г.Г. Гогоберидзе от 4 сентября 1917 г. см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 10, 10 об.; также см. документ № 111 — т. 2.
II Показание подпоручика Янковского от 31 октября 1917 г. см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 21. Л. 32, 32 об. (См. также документ № 116 — т. 2).
III Протокол допроса подпоручика В.П. Жуйкова см: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 21. Л. 29, 29 об.
126
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
Временного правительства, отсутствие какой бы то ни было агитации в войсках Могилевского гарнизона в пользу генерала Корнилова и против Временного правительства вплоть до открытого разрыва между ними, а равно и отсутствие такого рода активной деятельности после открытого разрыва с Временным правительством со стороны лиц, окружающих генерала Корнилова, которая указывала бы на существование такого заговора, каковые обстоятельства удостоверяются уполномоченными представителями частей Могилевского гарнизона и местного временного бюро спасения революции, — Чрезвычайная комиссия приходит к заключению, что существование заговора лиц, объединившихся генералом Корниловым и ставивших своей целью изменение существующего строя и свержение Временного правительства, представляется по делу недоказанным.
«Новая жизнь». № 107, 4 июня (22 мая). 1918 г.
№86
Из докладной записки начальника Канцелярии Народного комиссариата по морским делам В. Бокарда в Народный комиссариат юстиции о передаче дел упраздненной Верховной следственной комиссии следственным и судебным властям
26(13) июля 1918 г.
Кроме дел комиссии Грузенберга, в Юридическом отделе Канцелярии хранятся также труды «Чрезвычайной комиссии для расследования дела о генерале Корнилове и его соучастниках», каковые, ввиду их крупного исторического значения, подлежали бы передаче на хранение в надлежащее учреждение.
По изложенным соображениям и на основании постановления Коллегии Народного комиссариата по морским делам Канцелярия того же Комиссариата просит Народный комиссариат юстиции не отказать дать заключение, куда следует передать дела: «О сдаче Моонзундских позиций», «О растрате денег на батарее дивизиона береговой охраны Финского залива» и «О генерале Корнилове и его соучастниках», а также дела б[ывшей] следственной комиссии о злоупотреблениях по морскому ведомству132.
Начальник Канцелярии В. БОКАРД Скрепил и верно: за делопроизводителя1
Помета: К делам б[ывшей] Вер[ховной] м[орской] ком[иссии].
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 258. Л. 44-45 об. Заверенная копия. Машинопись.
1 Далее подпись неразборчива.
РАЗДЕЛ 5. ИТОГИ РАБОТЫ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ
№87
Постановление Чрезвычайной комиссии о результатах расследования участия генерала А.М. Каледина в корниловском выступлении™
Не ранее 23 октября 1917 г.1
1917 г. октября 21-23 дня Чрезвычайная комиссия по расследованию дела о генерале Корнилове и его соучастниках, выслушав доклад членов Комиссии, выезжавших в Область Войска Донского для допроса войскового атамана генерала Каледина в качестве свидетеля по делу о генерале Корнилове и др.134, а равно и для обследования имевшихся в ее распоряжении сведений о подготовлявшейся в области попытке поддержать вооруженной силой казачества выступление генерала Корнилова против Временного правительства, и обсудив все имеющиеся в ее распоряжении данные, находит следующее.
Распоряжением Временного правительства от 31 августа 1917 г. войсковой атаман Войска Донского генерал от кавалерии Каледин отрешен от должности и предан суду за мятеж11. Как видно из телеграммы министра-председателя А.Ф. Керенского от 4 сентября с.г. за № 38300 на имя прокурора Новочеркасской судебной палаты, таковое распоряжение Временного правительства последовало на основании «поступивших от должностных лиц и общественных организаций» сведений135.
По документам, заключающимся в особом томе, препровожденном Комиссии начальником Кабинета военного министра при сношении от 7 сентября с.г. за № 563, «для приобщения их к делу о генерале Корнилове и генерале Каледине», содержание этих сведений сводится к следующему:
На имя генерала Каледина от генерала Корнилова 27 августа с.г. была отправлена шифрованная телеграмма, в коей последний, сообщая о смещении себя с должности и отказе подчиниться такому распоряжению и сложить с себя обязанности Верховного главнокомандующего, просит генерала Каледина: «Если Вы поддерживаете меня со своими казаками, то телеграфируйте об этом Временному правительству и копию мне»136.
I Датируется по тексту документа.
II Имеется в виду Указ Временного правительства от 31 августа 1917 г. Правительствующему Сенату об отстранении от занимаемой должности с преданием суду за мятеж атамана Войска Донского генерала A.M. Каледина. (См.: ГА РФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 120. Л. 186). Опубл.: Корниловские дни... С. 135.
128
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
Первые сообщения о движении на Дону стали поступать одновременно с выступлением генерала Корнилова. «Особенно тревожный характер» эти сообщения имели 28 и 29 августа, когда в них говорилось о начавшейся мобилизации донских казаков, захвате ими железнодорожных станций, угрозе станциям По-ворино и Лихой». 30 августа «сведения о передвижениях приводят к определенному выводу о концентрации казачьих войск [в] районе Новочеркасска, Урюпи-на и Паворина». Тогда же было получено сообщение, «что казаки грозят прервать сообщение Москвы с Югом и не пускать хлеба и угля». 2 сентября по сводке всех данных положение рисовалось так: «Каледин организует восстание на Дону, продолжая дело Корнилова стягивать войска [к] Новочеркасску и линии железной дороги Лихая — Царицын, где казаки захватывают многие станции». Были указания, будто стягивались на Дон эшелоны даже с Кавказского фронта. Деятельность Каледина обрисовывалась так: «Он разъезжает по области, ведя агитацию и распространяя воззвания; 28 был [в] Урюпино, 29 [в] Царицыне, откуда выехал на Обливскую», оттуда «Каледин скрылся, уйдя пешком. В Урюпино он заявлял, будто в Петрограде русскими вырезаны 1 и 4 казачьи полки, и призывал казаков вырезать русских в области Войска Донского».
Изложенные сведения, за исключением сообщения об угрозе казаков отрезать Москву от юга России, представлялись Временному правительству полковником Рябцевым, причем им в свою очередь получались, как видно из телеграммы его от 3 сентября за № 37787137, от Всероссийского железнодорожного союза и почтово-телеграфного [союза]138, особо тревожные сведения им получались из Воронежа.
Сообщая Временному правительству о стягивании на Дон эшелонов с Кавказского фронта, полковник Рябцев оговаривал, что «последнее сообщение не проверено». Сведения об угрозе казаков отрезать Москву от юга России шли не от полковника Рябцева к Временному правительству, а от министра-председателя к полковнику Рябцеву.
30 августа в «Петроград Керенскому» была передана из Воронежа полученная там со станции Чир следующая телеграмма: «Изменник Каледин ночует сегодня 30/31 на станции Обливская под охраной двух сотен вооруженных казаков. Экстренно привести в боевую готовность две роты солдат, преданных делу революции, немедленно погрузить и выслать [в] Чир для поимки Каледина и запастись довольствием. Прд1 райком[а] Васильченко, секретарь Кислов»11.
30 августа военному министру из Казани передал полковник Коровиченко следующее: «Сегодня получена через Саратов телеграмма из Царицына: «Нами задержано много депеш [о] мобилизации Донской области, распоряжения исходят от генерала Каледина, он разъезжает по области, необходима срочная присылка революционных воинских частей, создается угрожающее положение»111. Эта телеграмма подписана товарищем председателя Революционного штаба Генкиным.
Также 30 августа по прямому проводу в Министерство путей сообщения на центральную телеграфную станцию сообщено из Воронежа: «Сообщаю: в Дон-
I Прд — председатель.
II В телеграмме главнокомандующего Юго-Восточным фронтом Сафронова, отправленной на имя А.Ф. Керенского и военного министра А.И. Верховского 30 августа 1917 г., цитируется приведенная в тексте документа телеграмма, полученная со станции Чир от председателя районного комитета Васильченко. Телеграмму Сафронова см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 14-15.
III Здесь цитируется телеграмма полковника П.А. Коровиченко военному министру А.И. Верховскому от 31 августа 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 25-26.
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
129
ской области замечается концентрация казачьих войск, по направлению Новочеркасск идут три эшелона казаков. Есть сведения, что генерал Каледин находится в районе станции Чир. Он разъезжает по Донской области, вербуя сторонников Корнилова»1. Это сообщение исходило от члена Совета Попова, «более точно звание коего не обозначено».
Наиболее пространные сведения о событиях на Дону, как видно из рассматриваемого тома документов Кабинета военного министра, сообщены были 31 августа по прямому проводу комиссару Центрального комитета Совета рабочих и солдатских депутатов Министерства путей сообщения Заварину, осведомлявшему обо всех полученных им сведениях «одновременно Центральный исполнительный комитет и Временное правительство» (д. л.11 33). Информирующий доносит: «Мы имеем возможность каждую минуту получать срочные сведения благодаря тому, что сеть железных дорог и телеграф в руках наших». Фактическая сторона этой информации заключается в следующем: «Каледин организует восстание казаков на Дону и в провинции, он продолжает дело Корнилова. По нашим сведениям, каковые проверяются, сейчас в Донской области идет усиленная мобилизация казачьих полков под руководством генерала Каледина. Каледин одной из баз выбрал, очевидно, Царицын; было известие о проходе через Лихую вагона с патронами, задержать его не удалось. Со многих станций получаются известия о движении казачьих войск, в наших руках имеется масса телеграмм, в которых есть сведения о передвижении казачьих войск. Телеграммы нами перехвачены, посылаются они преимущественно чинами казачьего начальства, враждебного Временному правительству, все содержание телеграмм нет возможности передать, одно можно сказать, что у нас имеются точные сведения мятежников. Фактических данных очень много, но я Вас прошу пока передать куда следует то, что Вам сообщил». Заканчивается информация передачей содержания перехваченных телеграмм, среди которых надлежит отметить: «Из Усть-Медведицкой в Новочеркасск полковник Саломатин телеграфирует окружному атаману о заготовке фуража; в Урюпинскую из Новочеркасска телеграфирует за начальника Штаба Бабкин начальнику седьмой дивизии: «Срочно сообщите ростовскому передвижению численный состав отправляемых в Финляндию полков для подачи поездного состава». В Чир из Новочеркасска полковник Полу-хин телеграфирует командиру второго запасного батальона: «2 батальон должен грузиться из Чир, эшелон № 48697, не позже 3 сентября, время сообщим дополнительно». В Серебряково из Новочеркасска полковник Полухин телеграфирует командиру третьего Донского батальона: «Батальон должен грузиться из Серебряково эшелоном [№] 46696 не позже 1 сентября». Из Новочеркасска в Филоново командиру четвертого батальона: «Прошу пополнение 4-го батальона. 270 пеших казаков прибудет 4 сентября из 6-го запасного полка».
Изложенные сведения были сообщены Заварину из Воронежа членом Исполнительного комитета Поповым111.
Тот же, по-видимому, Попов вторично телеграфировал Заварину 1 сентября.
I Здесь цитируется телеграмма члена исполкома Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Попова А.В. Ливеровскому от 30 августа 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 27.
II Д. л. — дело, лист. Номер дела не указан.
III Здесь цитируется разговор по прямому проводу члена исполкома Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Попова с комиссаром ЦИК Министерства путей сообщения Завариным от 31 августа 1917 г. Запись разговора см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 35-41.
130
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
На этот раз он сообщает, что «Каледин проехал на лошадях в Новочеркасск», что он, «очевидно, хочет занять станцию Лихую, Миллерово, Глубокую и отрезать каменноугольный район, что Войсковой круг, который именует себя теперь Войсковым правительством, по-видимому, настроен в пользу Каледина, то же самое можно сказать про весь командный состав», что «из Чира сообщают, что станция Таржевка по 3 направлению Донск.1 вдоль линии железной дороги идет тридцать шестой Донской полк», что «Калединым разбрасывается масса воззваний о неподчинении Временному правительству и натравливает" казаков на крестьян», что из Чертково сообщают: «Сегодня посадка 21 пеших, 91 конных казаков с лошадьми [в] Каменскую. Все казачьи части района Чернигов призываются [в] Каменскую, где формируется организация дружин» и что «в руках Каледина нет ни одной станции, а фактически сфера его влияния распространяется по всей войсковой области и в любую минуту может занять станции»"1.
30 августа упомянутый выше комиссар ЦИК Заварин завязал сношение по прямому проводу с Царицыном в лице председателя Революционного штаба Павлюковым. На вопросы о положении дела на Дону последний сообщает За-варину, что имеет основания думать, что «Каледин избирает базой Царицын», что благодаря агитации Каледина «идет стягивание войск казачьих к железным дорогам» и что, «судя по общим резолюциям казачьих сходов, агитация среди казаков ведется лозунгами — свергнуть революционных вождей, посадив Корнилова в качестве директора, и ввести всюду железную дисциплину». Кроме того, председатель Революционного штаба сообщил, что 39-м полком во главе со старшиной Голубовым была вынесена резолюция: «Всеми мерами поддерживать Временное правительство».
3 сентября была отправлена телеграмма: «Петроград, военному министру Вер-ховскому и Верховному главнокомандующему товарищу Керенскому», а также и по целому ряду других адресов телеграмма за подписью Комиссии областного военного комитета с войсковым старшиной Голубовым во главе следующего содержания: «Мы находимся в окрестностях ст. Чир, где главным образом оперировал генерал Каледин по организациям мятежных банд, где он скрывается, не пренебрегая и переодеванием и в настоящее время, может быть, продолжая гнусное дело контрреволюции. Нет сомнения, что генерал Каледин и его товарищ Богаевский являются главными сообщниками Корнилова. Честь Донского казачества требует ареста Каледина и Богаевского самим же казачеством. Стыдно и обидно будет, если это сделает не казачество Тараса Бульбы, прадеда всего казачества, когда его сын Андрей изменил России, сказал1V: «Породил я тебя и убью». Донское казачество их выбрало, оно же их и должно поймать и выдать правительству, революции и Керенскому»v.
I Так в тексте. Вероятно, следует читать: «Донскому».
II Так в тексте.
1,1 Здесь цитируется разговор по прямому проводу члена Исполкома Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Попова с комисаром ЦИК Министерства путей сообщения Завариным от 1 сентября 1917 г. Запись разговора см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 54-65.
17 Так в тексте. Вероятно, следует читать: «...когда его сын Андрей изменил России, [то Тарас Бульба] сказал...».
v Здесь цитируется телеграмма комиссии Донского областного военного комитета военному министру А.И. Верховскому и Верховному главнокомандующему А.Ф. Керенскому от 3 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 73.
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
131
Наконец, еще одним лицом, осведомлявшим Временное правительство о событиях на Дону, был «член Комитета спасения России и революции139 Министерства путей сообщения по Ростовскому узлу Рута», который 2 сентября, сообщив «министру Верховскому», что «сведения разных корреспондентов столичных и провинциальных газет во многих случаях собственного измышления корреспондентов и не соответствуют действительности», донес следующее: «Из имеющихся у нас телеграмм видно: первое, концентрация воинских казачьих частей к Новочеркасску, второе, концентрация кубанских частей к Екатерино-дару, третье, перемещение казачьих частей по линии Лихая — Царицын с наклонностью сосредоточения к узловым пунктам, четвертое, отправка на фронт казачьих частей уменьшена, пятое, несколько переводов офицеров в Новочеркасский полк, шестое, численность перевозимых частей колеблется от 10 до 256 человек, седьмое, распоряжения дает большею частью за начальника областного штаба Бабкин, восьмое, за 1 сентября дано семнадцать распоряжений. Кроме того, несмотря на распоряжение штаба Кавказской армии задержать 58-й Донской казачий полк на ст. Мечетинская, последний вчера отправился строем с назначением в Штеравку официально, но, судя по содержанию депеши казначея полка, место полку еще не определено. Получая отказ передвижения по рельсовому пути, части перемещаются строем. По только что полученным сведениям нашей разведки, части 58-го полка, которые были отправлены из Мечетинской, уже прибыли из Новочеркасска в Старочеркасск. В Кагальнике не было раньше казаков, теперь сконцентрировано 6-7 сотен 51-го полка. То же в Егорлыцкой»1.
Изложенные фактические данные о событиях на Дону, сообщавшиеся Временному правительству упомянутыми организациями и лицами, не исчерпывали бы донесений последних, если не указать на заключавшуюся в донесениях субъективную оценку этих данных со стороны передававших.
Так, 30 августа, сообщая в Воронеж телеграмму со ст. Чир, царицынские революционные организации, указывая на то, что отряд Корвин-Круковского ведет себя подозрительно, просил «немедленной помощи надежных революционных войск»11. Как упоминалось выше, в Воронеже сведения о событиях на Дону 28 и 29 августа воспринимались как «особо тревожные», а 31 числа гарнизоны района «приводятся в боевую готовность». Член Воронежского Исполнительного комитета Попов того же 31 августа констатирует, что «события развертываются с ужасающей быстротой». Очевидно, Москва не в состоянии давать срочные распоряжения, так как многие распоряжения, которые давались из Москвы, опаздывали: «31 августа, как сообщает Попов, им выясняется место, где «возможен бой между казаками и Правительством; это район станции Лихой». Тот же Попов передает Заварину, что от гарнизонов мест, граничащих с Донской областью, «поступают отчаянные депеши [с] просьбой прислать экстренное подкрепление, замедление в помощи может послужить тому, что железнодорожные пути окажутся в руках мятежников». «Под влиянием обстановки, —
I Здесь цитируется телеграмма комиссара Министерства путей сообщения по Ростовскому узлу Руты военному министру А.И. Верховскому от 2 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф.1780. On. 1. Д. 57. Л. 69-71.
II Здесь цитируется часть телеграммы члена Исполнительного бюро Царицынского Совета депутатов Инкина военному министру А.И. Верховскому [не позднее 30 августа 1917 г.], текст которой содержится в телеграмме главнокомандующего Юго-Восточным фронтом Сафронова на имя А.Ф. Керенского и А.И. Верховского от 30 августа 1917 г. Телеграмму Сафронова см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 14-15.
132
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
говорит Попов, — во многом сейчас действуем по собственному почину».
Как видно из телеграммы полковника Рябцева от 30 августа за № 37295, в это время Воронежским Советом р[абочих] и с[олдатских] депутатов была разослана циркулярная телеграмма по всей сети Юго-Восточных жел[езных] дор[ог] об аресте генерала Каледина1, 31 Попов высказывает опасение, что так как у них нет на это полномочий, «то из-за пустых формальностей дело не будет сделано».
Арест Каледина не удался, и 1 сентября Попов в разговоре с Завариным приписывает это «нерешительности или трусости Петрограда, который не объявил открыто Каледина изменником». Положение и в этот день ему представляется как серьезное и тяжелое, полумерами сделать ничего нельзя, нужна решительная политика. «Одним из доказательств трагизма положения, каким оно представлялось первого сентября в Воронеже, может служить тот факт, что 5 маршевых рот запасного полка в числе 1000 человек, отправлявшихся на фронт из Новочеркасска по письменному разрешению от правительства за подписью Керенского» были задержаны на сутки по распоряжению из Воронежа вследствие того, что подпоручик Арнаутов, член Исполнительного комитета в Новочеркасске, высказался «за оставление полка».
Не может быть обойдена молчанием субъективная оценка положения дела со стороны Заварина, в качестве комиссара ЦИК при Министерстве путей сообщения, стоявшего в центре всех сообщений с Юга и являвшегося, в свою очередь, информатором Временного правительства. Так, он дает указание Попову 31 августа: «Примите все меры [к] подавлению этого движения — распространению мятежа [в] провинции, мобилизуйте все силы демократии, мобилизуйте силы войска вашей области»11; первого сентября: «Все сообщаемые Вам сведения и соображения нам совершенно необходимы для того, чтобы заставить правительство принимать более решительные меры и интенсивнее вести борьбу с Калединым». Его же сообщение 31 августа Царицынскому Революционному штабу: «По соседству с Вами разрастается калединский бунт». Столь же живо реагировал на сведения о событиях на Дону и еще один крупный центр — Харьков. 31 августа Областным Донецким революционным штабом140 была разослана по многочисленным адресам следующая телеграмма: «Каледин изменник родины и революции. Областной Донецкий революционный штаб предписывает арестовать генерала Каледина и препроводить немедленно в Харьков».
Тревога на местах передавалась и к центру. На просьбу из Царицына от председателя Революционного штаба Генкина о срочной присылке войск командующий войсками Казанского военного округа полковник Коровиченко отправил из Саратова в Царицын один дивизион артиллерии, 800 штыков и 32 пулемета и отозвал из Царицына полковника Круковского, к коему подозрительно относились революционные организации111.
I Здесь имеется в виду телеграмма начальника штаба Московского военного округа полковника К.И. Рябцева А.Ф. Керенскому от 30 августа 1917 г. Телеграммму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 22-24.
II Здесь цитируется разговор по прямому проводу комиссара Министерства путей сообщения Заварина с членом Исполнительного комитета Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Поповым от 31 августа 1917 г. Запись разговора см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 42-45.
III Об отправке войск из Казанского военного округа в Царицын сообщалось в телеграмме полковника Коровиченко от 31 августа 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 25-26.
ЧАСТЬ I. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
133
Из Москвы 30 августа последовало распоряжение о назначении особого лица начальником южного района округа1.
Первого сентября последовало два распоряжения военного министра генерала Верховского: «Генерала Каледина арестовать для производства о нем расследования»11 и о содействии войсками Казанского округа войскам Московского округа, направленным против генерала Каледина; во исполнение какового распоряжения в Казанском округе и был организован особый отряд (д. л. 47). Наконец 6 сентября командующий Московским военным округом полковник Рябцев, послав запрос войсковому правительству: «Мне нужно знать прямо и вполне определенно, за кого же Вы и какова роль Каледина», в то же время «повелел всем войскам не допускать никаких активных действий».
Изложенными данными исчерпываются сведения Кабинета военного министра о событиях, происходивших в области Войска Донского в последних числах августа и в первых числах сентября настоящего года, и из них же видно, что таковые сведения, за исключением телеграммы от 30 числа из Чира, от 2 сентября из Ростова от члена Комитета спасения России и революции комиссара Министерства путей сообщения по Ростовскому узлу Рута и от 3 сентября от войскового старшины Голубова, исходили не из области Войска Донского, так как и Воронеж, и Царицын, и Харьков к этой области не принадлежат и все эти сведения свидетельствовались неофициальными должностными лицами.
Комиссия ввиду этого обратилась к представителю в области Временного правительства областному комиссару Воронкову, к высшему представителю на месте судебной власти прокурору Новочеркасской судебной палаты и старшим чинам войскового правительства Войска Донского в лице товарища атамана Бо-гаевского и начальника штаба полковника Араканцева.
Из показаний опрошенных лиц явствует следующее: прокурор Ермоленко удостоверил, что от Временного правительства и именно от председателя было получено только одно требование — «телеграфировать фактически материал по делу». Требование это было от 4 сентября, со своей же стороны он телеграфировал министру юстиции только один раз 2 сентября и при этом указал, что «в происшествии возможна самая страшная провокация».
Областной комиссар Временного правительства Воронков с своей стороны показал, что его Временное правительство о положении дел на Дону не запрашивало, а он по собственному почину послал Временному правительству телеграмму, кажется, на следующий день после приезда в Новочеркасск генерала Каледина, в которой указал, что все распространяющиеся в печати сведения относительно выступления генерала Каледина от начала до конца сплошной вымысел. Не послал же он сообщения раньше потому, что считал себя обязанным предварительно проверить слухи, хотя бы и фантастические, путем разговора с генералом Калединым.
Наконец, из показаний товарища атамана Богаевского и начальника штаба полковника Араканцева видно, что за выяснением обстановки и положения в области никто из власть имущих не обратился к Войсковому правительству. Войсковое правительство в лице товарища атамана Богаевского 1 сентября в
I 30 августа 1917 г. начальником штаба Московского военного округа полковником К.И.Рябцевым было дано распоряжение о назначении полковника А.А. Курилко начальником южного района округа. Телеграмму К.И. Рябцева см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 22-24.
II Здесь имеется в виду телеграмма военного министра А.И. Верховского начальникам гарнизонов от 1 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 28. Л. 188.
134
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
телеграмме на имя командующего войсками Московского военного округа определенно указало, что «Войско Донское никогда не переставало быть верным родине и ее законному правительству, и вся шумиха с выступлением войск и мятежа Каледина есть гнусная провокация.
Войсковой атаман не отдавал никаких агрессивных распоряжений. Никакой опасности ни Московскому округу и никому другому не грозит»1. Не был запрошен Временным правительством и не сообщил ничего последнему и новочеркасский городской голова Дронов.
Не был, наконец, запрошен и крупнейший демократический орган в области — Областной военный комитет, избранный на основании положения об армейских комитетах141 и пользующийся правами последнего. Свидетельство этого органа могло бы иметь особо важное значение, как потому, что в нем представлены и все воинские части, казачьи и неказачьи, расположенные на Дону, относительно пропагандирования мобилизации и передвижения которых сообщались сведения, так и потому, что политика его, в особенности его пехотной секции, возглавляемой подпоручиком Арнаутовым, по показанию товарища атамана Богаевского142, была определенно оппозиционной Войсковому правительству. В частности, что касается подпоручика Арнаутова, то это видный руководитель местных революционных организаций и как таковой в деле корниловского выступления играл руководящую роль. Из показаний самого подпоручика Арнаутова видно, что в день корниловского выступления и так называемого «мятежа на Дону он был центром всех сведений, касавшихся этого события, и может засвидетельствовать, что эти сведения из Новочеркасска не исходили». Показания товарища председателя Областного военного комитета подпоручика Арнаутова заслуживают особого доверия, так как этим Комитетом со времени получения первых сведений о выступлении генерала Корнилова был послан в качестве цензора в почтово-телеграфную контору прапорщик Разуев, а железнодорожные телеграфисты установили контроль на своих аппаратах именно по полномочию от подпоручика Арнаутова.
Хотя Временное правительство осведомлялось на Дону, как о мятеже", не из Новочеркасска и лицами и организациями не официальными, надлежит, однако, отметить, что выступление генерала Корнилова против Временного правительства на Дону переживалось весьма в приподнятом нервном состоянии, и в эти дни некоторыми слоями местного общества и лицами имя генерала Корнилова определенно связывалось с именем генерала Каледина.
Так, 29 августа состоялось собрание Городской думы и общественных политических организаций, вынесшие"1 резолюцию, заключавшую в себе обвинение генерала Каледина и Донского Войскового правительства «в контрреволюции» и предлагавшее прокурорской власти приступить к обследованию их деятельности143.
Так, председатель пехотной секции Областного военного комитета подпоручик Арнаутов высказался, как это видно из вышеизложенного, против вывода из Новочеркасска 1000 человек местного пехотного запасного полка как могущих понадобиться на месте.
1 Цитируется телеграмма, посланная от имени Войскового правительства товарищем атамана М. Богаевским и начальником штаба полковником Араканцевым командующему войсками Московского военного округа генералу А.И. Верховскому от 1 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 28. Л. 187.
" Так в тексте.
111 Так в тексте.
ЧАСТЬ I. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
135
Так, наконец, упоминавшийся войсковой старшина Голубов с целью ареста «погнался искать» по области войскового атамана (телеграмма за его подписью и показания Богаевского).
Комиссия не имела возможности установить точный текст резолюции, вынесенной на собрании 29 августа, так как председательствовавший на собрании председатель думы г. Иванов во время пребывания членов Комиссии в Новочеркасске находился в Москве. Присутствовавший на собрании и лично выступавший с речью председатель Областного военного комитета прапорщик Огрызков1 показывает, что речи многих офицеров были направлены против официального казачества, т.е. войскового правительства, которое обвиняли в контрреволюционности. «Никаких фактических обвинений Войсковому правительству не предъявлялось, но, постоянно ссылаясь на слухи, исходившие из того же Воронежа и Царицына, Каледину же ставилось в вину его выступление на московском Государственном совещании144; были, между прочим, горячие упреки Войсковому правительству за его попытку заключить блок с кадетами при выборах в Учредительное собрание». Характеризуя атмосферу, в которой происходило собрание, прапорщик Огрызков говорит: «Настроение на собрании было весьма повышенное, так как народ жил под влиянием многочисленных самых фантастических слухов», и его собственная речь под влиянием общего настроения не отличалась твердостью. Так, он хотя и утверждал, что обвинения генерала Каледина, по его мнению, неосновательны, но все-таки говорил, что если обвинения генерала Каледина подтвердятся, то ему не место среди казачества.
Со своей стороны и прокурор Новочеркасской судебной палаты Ермоленко не счел возможным предпринимать какие-либо действия на основании этой резолюции, «так как в резолюции собрания и в речах, которые были произнесены, не заключалось никаких указаний на определенные преступные действия генерала Каледина и членов Войскового правительства, а их предшествующая деятельность протекала на виду и ничего незакономерного в себе не заключала, и резолюция, кроме того, сообщена прокурорскому надзору даже не была».
Наконец, по поводу этой резолюции, как видно из показания городского головы Дронова, было через несколько дней суждение в самой же думе. Было высказано предположение отправить упомянутую резолюцию для представления Временному правительству с представителями, избранными на Демократическое совещание145. Предположение это думой было отклонено. В речах высказавшихся по этому поводу указывалось на поспешность, с которой резолюция была вынесена.
Подпоручик Арнаутов, как видно из его собственного признания, счел правдоподобными слухи, начавшиеся уже распространяться, о мятеже генерала Каледина со дня, следующего за получением в Новочеркасске телеграммы АФ. Керенского о выступлении генерала Корнилова11. К такому суждению подпоручик Арнаутов пришел по следующим соображениям. Накануне вечером он был приглашен в Войсковое правительство для обсуждения полученной телеграммы Керенского. В Войсковом правительстве он застал двух представителей казачьих войск, относительно которых он «думал, что они прибыли из Ставки», также подозрительным ему представлялось в это время и отсутствие генерала Каледина из Новочеркасска. Но решающую роль при сформировании его суждения сыграла телеграмма Воронежского главного железнодорожного комитета, разос-
I В тексте документа фамилия указана ошибочно: «Огризков».
II См. документ № 1 — т. 1.
136
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
ланная по всем линиям, о сосредоточении генералом Калединым в район станции Чир казачьих войск и об агитации его среди них в пользу генерала Корнилова. О том, какими факторами определялось в это время настроение некоторых элементов общества, можно судить по тому, что тревогу возбуждало, между прочим, распространявшаяся в те дня листовка «и станциям и полкам трубить тревогу», листовка эта датирована 27 июля. Содержание ее в значительной части заключается в ее последней фразе: «Слушай, всадники, звуки призывной трубы верного часового России — ее Государственной Думы», а между тем та листовка была передана подпоручику Арнаутову «с тревогой». Поддаваясь в свое время слухам о мятеже генерала Каледина, подпоручик Арнаутов счел необходимым, однако, заявить, что «со времени получения Войсковым правительством первой телеграммы А.Ф. Керенского о мятеже генерала Корнилова и по настоящий день, после проверки ряда слухов, циркулировавших в первые после того дни, я не имел и не имею достаточных данных, изобличавших бы Донское казачество и генерала Каледина в организации мятежа на Дону». Представляется полезным отметить, что первые слухи о причастности к событиям, связанным с именем Корнилова, и генерала Каледина исходили от Ростовской газеты «Приазовской край»146 (показание прапор [щика] Огрызкова).
Подозрительное отношение подпоручика Арнаутова к генералу Каледину продолжалось дня два, а затем, стоя в центре события, он постепенно уяснил себе обстановку и убедился в том, что слухи о мятеже на Дону «не имеют реальных оснований». И свои мысли в этом направлении он еще до приказа генерала Верховского об аресте генерала Каледина стал распространять. Так, он просил местный железнодорожный комитет сообщить по линии о том, что «мятеж генерала Каледина представляется недоказанным». Местный комитет запросил разрешения на распространение этой телеграммы у Воронежского комитета, а этот последний распространение телеграммы запретил. Содержание телеграммы подпоручик Арнаутов на следующий день передал все-таки по прямому проводу тому же Воронежу. В делах Комиссии имеется копия этого телеграфного разговора, при предъявлении коей подпоручику Арнаутову последний признал ее за подлинную. В этой части разговор подпоручика изложен следующим образом: «Вопрос о измене Каледина остается открытым не только по недоказанности, но и потому, что казачество считает себя единственным судьей своего атамана». На телеграфном бланке, содержащем эту беседу, имеется дата, сделанная карандашом: «(VIII. 9 часов)».
Затем подпоручик Арнаутов неоднократно говорил с Ростовом, Царицыном и Таганрогом через Ростов. Говорил о том же, что и с Царицыном, но к нему относились, по-видимому, с недоверием, а Царицын не верил отсутствию на Дону мятежа даже в первых числах сентября. В последней части показание подпоручика Арнаутова подтвердил и прапорщик Огрызков, дважды вместе с ним беседовавший по прямому проводу с Воронежем и просивший воронежские организации «не настаивать на аресте генерала Каледина», и утверждавший, что «никакого мятежа на Дону нет».
Кроме того, прапорщик Огрызков добавил, что в то же самое время, как это выяснилось потом из достоверных поступивших к ним сведений, «отряды Царицынского гарнизона на границе области Войска Донского рыли окопы, держали в этих окопах дежурные части, а офицеры снимали кроки»1.
Как было указано выше, некоторую роль в распространении молвы «о мятеже» генерала Каледина сыграл и войсковой старшина Голубов. Будучи допро-
Так в тексте.
ЧАСТЬ I, ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
137
шен в качестве свидетеля, он должен был признать, что «никаких определенных фактов, находивших бы себе подтверждение в документах, о том, чтобы генерал Каледин призывал казачество выступить против Временного правительства или чтобы с этой целью он мобилизовал войска, у него не имеется». Таким образом, его мнение о том, что генерал Каледин мятежник, мнение, сформировавшееся окончательно по получении телеграммы Верховского об аресте атамана Каледина, являлось, так же как и мнение подпоручика Арнаутова, основанным на догадках, а не фактах. Основанием к первейшей догадке войскового старшины Голубова являлось его неодобрительное отношение к политике Войскового правительства, представлявшейся ему «враждебной политике русской демократии, в частности казачьей». Затем ему казалось явно связанным с корниловщиной распоряжение отправки 7-й казачьей дивизии в Финляндию и пешей бригады в Киев, т.е. именно в те места, куда по газетным сведениям направлял свои удары генерал Корнилов. «Распоряжение 5 сотни 4-го запасного полка о снабжении казаков патронами и установление летучей почты между станциями Морозовской и Обливской, Морозовской и Усть-Белой Калитвой» он «рассматривал как мобилизацию, приведение области в боевое положение, имеющее целью воевать с русским народом, правительственными войсками, откуда бы они ни исходили». Но наибольшее впечатление произвело на войскового старшину Голубова помещение в газете «Русское слово» ультиматума147 от имени генерала Каледина Временному правительству и, «наконец, телеграмма генерала Верховского, заключавшая в себе указание на движение с фронта на станцию Поворино Донской артиллерии казачьих частей» и требование об аресте генерала Каледина. Эта последняя телеграмма окончательно заставила «его поверить, что генерал Каледин мятежник». При наличии со стороны Голубова признания, что фактов мятежа на Дону нет, а есть лишь одни догадки, изложение здесь этих последних может иметь значение лишь [для] иллюстрации того повышенного нервного настроения, которое переживало население Донской области и которое давало возможность войсковому старшине Голубову утверждать мысль о наличии мятежа на Дону по сведениям, полученным из Москвы и Петрограда, и на основании столь общей переписки, как враждебное вообще направление политики Войскового правительства политике русской демократии. Положение войскового старшины Голубова представляется тем более странным, что он догадался послать телеграмму на станцию Поворино, и вскоре ему оттуда ответили, что сведения о движении на эту станцию неверны.
Из показания войскового атамана генерала от кавалерии Каледина, его товарища Богаевского, начальника штаба полковника Араканцева, прокурора судебной палаты Ермоленко и прапорщика Огрызкова, а разно и на основании нижеуказанных документов события в области Войска Донского в последних числах августа и первых числах сентября в связи с выступлением генерала Корнилова против Временного правительства складывались следующим образом.
Генерал Каледин был избран войсковым атаманом Войска Донского 18 июня 1917 г. и до конца августа месяца, несмотря на настояние Войскового правительства на необходимости первому выборному атаману побывать в области, поговорить с населением, показаться ему и так далее, выезжал в область только один раз в конце июля и посетил только одну станицу Каменскую, где смотрел расположенные там войска.
Таким образом, более продолжительный выезд в область назревал давно, но ему препятствовало: сперва необходимость ознакомиться с управлением областью, затем нежелание отрывать население от полевых работ, потом в конце июля состояла [сь] в Новочеркасске конференция с представителями Совета
138
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
казачьих войск148, потом в августе собрался «Малый круг»1, наконец поездка на Московское совещание, с которого генерал Каледин вернулся только 17 или 18 августа. Не мог он отложить поездку и на более позднее время, так как в близком будущем предстояло принять участие в конференции в г. Екатеринода-ре. В первую очередь генерал Каледин решил посетить два северных округа, Хоперский и Усть-Медведицкий, пострадавшие от неурожая. Маршрут был составлен заранее. Путь лежит до станции Калмык по железной дороге, а оттуда лошадьми до станции Михайловской, Урюпинской и по Хопру вниз до Усть-Медведицкого округа, а оттуда по Дону до станции Арчеда и затем по железной дороге через Царицын в Новочеркасск.
Маршрут был составлен по дням и часам. Было намечено посещение 25 станиц, сроком выезда — 24 августа, сроком возвращения 4 часа 40 минут дня 2 сентября. Из выезда в область секрета никакого ни делалось. Так, в частности, генерал Каледин торопил собравшийся в Новочеркасске Областной съезд партии народной свободы149 выработать избирательный список кандидатов в Учредительное собрание150 не позже 23 августа, имея в виду, между прочим, при личной поездке ознакомить население со списком кандидатов. Выехал генерал Каледин в область, как и было намечено, 24 августа без всякого штаба и без конвоя, с одним адъютантом полковником Карповым. Ехал он по глухим станицам на лошадях и никакой корреспонденции, никаких политических известий до 29 августа не получал. Этого числа он получил телеграмму от товарища атамана Богаевского, кратко сообщавшего о смещении правительством генерала Корнилова с должности и о желательности ввиду этого возращения атамана в Новочеркасск. Получив телеграмму, генерал Каледин решил после следующей по маршруту станицы свой путь сократить, из станицы Усть-Медведицкой отправиться на станцию Обливскую и таким способом сократить маршрут на сутки, для чего и просил телеграфировать о передаче своего вагона со станции Арчеда на ст. Обливскую. Следующее известие, которое получил в пути генерал Каледин, была телеграмма министра-председателя А.Ф. Керенского, извещавшая об ультиматуме Корнилова и его смещении11. Это было около 12 часов ночи 29 августа по прибытии на станцию Усть-Медведицкую. 30 утром, после обычного разговора с казаками на станичном сборе в Усть-Медведицкой, генерал Каледин выехал на Обливскую, совершенно не подозревая ни того, что он объявлен изменником, ни того, что по всем линиям железных дорог даны распоряжения об его аресте и что добровольные агенты из Царицына,.с одной стороны, а войсковой старшина Голубов, с другой, выехали для осуществления этих распоряжений об аресте. Прибыв в тот же день около 11-12 часов ночи в Обливскую и узнав на станции, что его вагон сюда еще не передан, генерал Каледин поручил отправить адъютанту телеграмму в Царицын с просьбой оставить ему купе в первом отходящем из Царицына в Новочеркасск поезде, поезд этот должен был проходить через Обливскую около 5 часов утра.
Утром выяснилось, что поезд опаздывает на час. Тут же генерал Каледин впервые узнал от окружного атамана Жданова и командира Запасного полка Араканцева, две сотни которого стояли в Обливской, что циркулируют какие-то слухи, что его разыскивают по всей линии железной дороги и, по-видимому, собираются арестовать. Тогда генерал Каледин приказал подготовить одну сотню в районе станции, а один взвод выслать на станцию. Взвод этот состоял из только что призванных казаков, и ни одного патрона у них не было. Генерал
I Малым кругом Войска Донского именовалось заседание Войскового правительства.
II См. документ № 1 — т. 1.
ЧАСТЬ I. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
139
Каледин решил дождаться поезда и ехать в Новочеркасск. Когда через полтора часа поезд все-таки не прибыл, генерал Каледин обратился по этому поводу к начальнику станции, и последний объяснил, что поезд задержан на ближайшей станции, не доезжая Обливской, где отведенное генералу купе очищают от занявшей его публики. На вопрос же генерала, когда же все-таки поезд прибудет и прибудет ли он, начальник станции ответил, что ничего определенного он по этому поводу сказать не может. Допуская возможность при такой обстановке отказа со стороны железнодорожной администрации везти его, генерал решил ехать дальше до станции Константиновской на лошадях, а туда распорядился выслать ему навстречу автомобиль. Выехал генерал Каледин на станицу Константиновскую 31 утром. Таким порядком, каким ехал и до того момента, т.е. без всякого конвоя с одним адъютантом. В Константиновскую генерал прибыл около 11 часов утра 1 сентября. Автомобиля из Новочеркасска не было, и генерал этим воспользовался, чтобы осмотреть местную команду и расположенные тут же части запасного полка.
И только тут, на смотру, окружной атаман Первого Донского округа передал генералу Каледину уже официальную телеграмму военного министра о его аресте, адресованную «Всем» и переданную атаману Первого округа атаманом Второго Донского округа. Ко времени окончания смотра в станицу приехал автомобиль, на котором генерал Каледин, опять без всякого конвоя, выехал в Новочеркасск, и только проехав станицу Богаевскую в 20 верстах от Новочеркасска, встретил высланные ему навстречу конные части, и около 5-6 часов дня первого сентября прибыл в Новочеркасск, где и ознакомился со всеми событиями, происшедшими во время его поездки.
Таким образом, поездка по области имела целью знакомство с населением и его нуждами, а не объезд казачьих станиц. Необходимость поездки назревала давно, секрета из поездки не делалось, маршрут был выработан заранее. Было предположено объехать 25 станиц. В поездке генерала Каледина не сопровождал ни конвой, и никто из чинов штаба, за исключением одного адъютанта. Ко времени объезда области в ней находились три дивизии: одна пешая бригада и шесть запасных полков. Из этого числа казачьих частей по намеченному маршруту генерал Каледин мог увидеть только: в станице Урюпинской — штаб 21 полка, одну сотню и местную команду, а в лагере — шестой запасной полк; в станице Петровской — две сотни 21 полка и в хуторе Акчернском — одну сотню того же полка. Фактически генерал Каледин объехал только 16 станиц и осмотрел из строевых частей только части одного 21 полка.
В самом Новочеркасске во время отсутствия атамана произошли следующие события. 28 августа днем в Управлении атамана была получена первая официальная телеграмма АФ. Керенского и генерала Корнилова1. Войсковое правительство в тот же вечер назначило заседание для обсуждения создавшегося положения и на это заседание пригласило президиум Областного военного комитета, в его составе прапорщика Огрызкова и подпоручика Арнаутова. Подпоручик Арнаутов настаивал на необходимости немедленно отозваться резолюцией о верности присяге и Временному правительству, Войсковое же правительство, согласно с мнением, высказанным товарищем атамана Богаевским, решило воздержаться от вынесения своего мнения, главным образом ввиду отсутствия
1 Здесь речь идет о сообщении министра-председателя А.Ф. Керенского о выступлении генерала Л.Г. Корнилова от 27 августа 1917 г. (См.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 1 Л. 1, 1 об. См. также документ № 1 — т. 1 и о телеграмме Л.Г. Корнилова от 27 августа. (См.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 27. Л. 38).
140
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
атамана и неясности положения, освещавшегося только одной телеграммой. Такое заявление Богаевского было истолковано подпоручиком Арнаутовым как желание «определить, на чьей стороне в предстоящей борьбе будет перевес, и примкнуть к стороне победившей». Вместе с тем на этом общем заседании в конце концов всеми присутствующими было решено выжидать события до вечера двадцать девятого августа. Однако Областной военный комитет не дождался вечера 29 августа и уже утром вынес резолюцию с заверением Временного правительства о своей полной готовности исполнять все распоряжения по борьбе с контрреволюционными замыслами, откуда бы они ни исходили. В этой резолюции о генерале Каледине не упоминается ни словом. Вечером в тот же день была вынесена вторая резолюция на собрании Думы и общественных и политических организаций с обвинениями как генерала Каледина, так и всего Войскового правительства в контрреволюционности, а со следующего дня сначала из Воронежа, а затем и от временного министра последовали распоряжения об аресте атамана. Как показывает товарищ атамана Богаевский, Войсковое правительство, встревоженное полученными известиями, что атамана «ловят по железным дорогам» царицынские товарищи, и погнался его ловить член военного комитета войсковой старшина Голубов, человек не вполне уравновешенный, недавний черносотенец, ныне «отчаянный революционер», решило, дабы спасти атамана от возможного насилия над его личностью и самосуда и дабы облегчить ему возможность немедленно явиться в Новочеркасск и дать ответ, прежде всего перед органом, его избравшим, т.е. перед Войсковым кругом, послало ему навстречу два автомобиля с восьмью вооруженными казаками и отдало распоряжение об экстренном созыве Круга на третье сентября. Автомобили, благодаря случайности, попали в плен той группы лиц, которая выехала из Царицына для ареста генерала Каледина, были доставлены сначала в Царицын, а затем даже в Казань. Тогда же товарищем атамана Богаевским было отдано и еще два распоряжения: одно — обращение к казачеству по станицам двух ближайших округов защищать атамана хотя бы с оружием в руках и второе — о вызове стариков тех же округов в Новочеркасск.
Первое распоряжение, как и посылка вооруженных автомобилей, вызвалось1 желанием во что бы то ни стало спасти атамана от самосуда, представлявшегося возможным ввиду усиливавшихся с каждым днем и часом слухов о настойчивых мерах по поимке атамана со стороны революционных организаций и заведомом в высшей степени нервном состоянии этих организаций.
Это распоряжение никакой другой цели не имело и никакой мобилизации не вызывало и не могло вызвать. Вызов стариков в Новочеркасск повлек за собой приезд в ближайшие дни в город около 100 человек стариков. Этот вызов был основан на желании получить скорее, до приезда на Круг из дальних округов депутатов, возможно более полное отражение общественного мнения казачества.
Приехав в Новочеркасск, генерал Каледин прежде всего дал отчет Войсковому правительству и ввиду отчисления его правительством от должности в таковую не вступил, о чем по телеграфу и уведомил Временное правительство151.
3 числа стал собираться Войсковой круг, и 5 числа генерал Каледин представил ему свои объяснения: о своей деятельности в качестве атамана, об отношениях к генералу Корнилову и о своей поездке по области152. Обстоятельства его поездки по области и содержание речей, с которыми он обращался к казачеству на станичных сборах, было подтверждено членами Круга, свидетелями этой поездки и речей атамана по станицам. Как передает прапорщик Огрызков со
Так в тексте.
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
141
слов этих казаков, в речах своих генерал Каледин «касался вопросов хозяйственного быта, как, например, о выгонке водки, о тайной продаже хлеба в другие губернии, говорил и о необходимости взяться, наконец, за дело, о событиях же корниловских не говорил ни звука».
О речи Каледина на Большом круге составлен отчет. Из него следует, что речи, которые он произносил на станичных сборах, имели три части: первая — политическая, вторая — внутреннее положение Донской области, в частности неурожай и пьянство, и третья — Учредительное собрание. В первой части он развивал тезис, «что [для] Дона нет другой жизни, как только вместе с Россией», говорил о разрухе в армии и ее причинах, указывая при этом на переполнение ее необученными солдатами и на частую смену Верховных главнокомандующих. Здесь он говорил, что «Корнилов поднял голос за восстановление порядка в армии. Вся Россия хочет видеть армию боеспособной, а не митингующей». Он говорил, «что если понадобиться, то буду стоять за то, чтобы Корнилов не был смещен»153. Все это он резюмировал так: «Как ни трудно наше положение, мы находимся в таком положении, что сами не можем заключить мир, так как мы несамостоятельны. Как ни тяжела для народа война, мы должны вести ее до конца».
По выслушании1 объяснений генерала Каледина Круг до 8 числа продолжал расследование обстоятельств обвинения в мятеже, когда окончательно пришел к заключению, что никакого мятежа не было и генерал Каледин в нем не виновен, и приказал генералу Каледину вступить в должность и продолжать несение обязанностей войскового атамана154.
Что касается происходившего в эту пору передвижения казачьих войск, как вне области, так и внутри области, выяснилось следующее. Казачьи войска вне области Войска Донского атаману не подчиняются, и никаких сведений об их передвижении у него не было. Что касается передвижения войск внутри области, то таковое в известной степени происходило. Генералом Калединым давно была разработана нормальная дислокация тех трех дивизий, на которые он теперь мог надеяться, что они останутся в области. Эта дислокация имела две цели: поддержание порядка в области и дислокации населения11. Считаясь с первой целью, один полк должен был быть передвинут в район хутора Калачи, т.е. в сторону Царицына, и два полка в Таганрогский и Черкасский округи, т.е. углепромышленный район. Передвижений войск к северным границам не намечалось и в действительности не производилось. Исполнение этой дислокации было поручено генералом Калединым начальнику штаба во время его объезда. С удобством населения считались для равномерного распределения для населения тяжести расквартирования войск и использования фуражных средств. Выполняя распоряжение генерала Каледина, начальник штаба полковник Араканцев 26 августа отправил два предписания, за №№ 23463 и 23465, начальникам восьмой, девятой казачьих дивизий: первому — «войсковому атаману приказал изменить дислокацию полков в вверенной Вам дивизии; пунктами нового распоряжения111 полков назначены: Миллерово, станица Усть-Белоколитвенная (оба прежние пункты), хутор Калач, станция Филонове В этих пунктах должны быть непременно штабы полков.
При расквартировании на станции Филонове желательно одну сотню расквартировать в станице Преображенской. Назначение полков в пункты квартирования предоставляется Вам. Перемещение произвести походным порядком и закончить к 10 сентября».
I Так в тексте.
II Так в тексте.
III Так в тексте.
142
1. Верховную морскую следственную комиссию упразднить.
2. Дела упомянутой в отделе 1 Комиссии передать для дальнейшего направления в Юридический отдел канцелярии Народного комиссариата по морским делами
3. Служащих упомянутой в отделе 1 Комиссии уволить с выдачею им на общем основании полуторамесячного оклада содержания каждому126.
Подписали: Коллегия по морским делам РАСКОЛЬНИКОВ
ВАХРОМЕЕВ
Скрепил: управляющий Канцелярией В. БОКАРД
Верно: делопроизводитель Н. САЛТЫКОВ
Помета: Приняла. Подлинник". 15/V.
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 258. Л. 16, 16 об. Заверенная копия. Машинопись.
№82
Из протокола № 16 заседания Коллегии Народного комиссариата по морским делам о порядке принятия дел упраздненной Верховной морской следственной комиссии
20 (7) мая 1918 г.
[...}
6. Слушали: По поводу упразднения Верховной морской следственной комиссии.
Постановили: Ввиду упразднения Комиссии командировать от Канцелярии Народного комиссариата по морским делам представителей127 для принятия дел б[ывшей] Верховной морской следственной комиссии128.
[...]
Подписал: член Коллегии ВАХРОМЕЕВ
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 58. Л. 32 об. Копия. Машинопись.
№83
Приказ по Верховной морской следственной комиссии № 17
о ликвидации комиссии и сдаче всех имеющихся в производстве дел
20 (7) мая 1918 г.
Ввиду упразднения Комиссии с сего числа следователям надлежит сдать находящиеся у них в производстве дела, и канцелярии окончить сего же числа занятия, приготовив для передачи по принадлежности все делопроизводство.
I См. документ № 79 — т. 1.
II Далее подпись неразборчива.
124
ДЕПО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
Следователям Витецкому и Бакшиеву остаться на службе в Комиссии для сдачи дел. А сторожам Коняхину и Аргунову —для охраны имущества. Всех остальных следователей и служащих канцелярии считать уволенными от службы с 21 сего мая. Требовательные ведомости на удовлетворение содержанием членов Комиссии и служащих за время с 1 по 20 мая препроводить в Морскую коллегию для надлежащего распоряжения.
Подлинный подписали: председатель Комиссии МЕДВЕДЕВ
и секретарь С. НАСТЮШЕНКО
С подлинным верно: секретарь Верх[овной] морск[ой] следственной]
комиссии С. НАСТЮШЕНКО
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 60. Л. 36. Заверенная копия. Машинопись.
№84
Протокол осмотра документов следственного дела генерала Л.Г. Корнилова, находящегося в производстве Верховной морской следственной комиссии
29 (16) мая 1918 г.
1918 года мая 29 дня129 начальник Юридического отдела Канцелярии Народного комиссариата по морским делам, принимающий дела бывшей Верховной морской следственной комиссии, с одной стороны, и председатель означенной Комиссии, сдающий дела вышеупомянутой Комиссии, с другой, в присутствии старшего делопроизводителя канцелярии Лещука и судебного следователя Витец-кого и Бакшиева составили сей протокол в том, что при приеме дела ген. Корнилова оказалось, что пакет № 26, бывший опечатанным, оказался вскрытым, и из документов, значившихся в описи, не оказалось: приложений за №№ 5 и 6, а именно телеграфной ленты, отобранной от обвиняемого] Лебедева, и свертка за № 215. Прочие документы оказались в опечатанных пакетах130.
B. НАРКЕВИЧ
C. МЕДВЕДЕВ
К.ЛЕЩУК ВИТЕЦКИЙ БАКШИЕВ
РГА ВМФ. Ф. Р-1734. On. 1. Д. 17. Л. 10. Подлинник. Рукопись.
№85
Сообщение газеты «Новая жизнь»1 о завершении следствия по делу генерала Л.Г. Корнилова
4 июня (22 мая) 1918 г.
ДЕЛО КОРНИЛОВА-КЕРЕНСКОГО (От наш[его] корреспондента] по тел[ефону] из Москвы)
Чрезвычайная следственная комиссия по делу ген. Корнилова, закончившая свою работу, по предложению Верховной следственной комиссии, избранной после октябрьского переворота, пришла к неожиданному выводу: правитель-
1 С 1 июля 1918 г. газета «Новая жизнь» стала выходить под названием «Свободная жизнь».
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
125
ственное сообщение от 26 августа, утверждающее существование заговора Корнилова, фактически не обосновано, самый заговор не доказан.
Отсутствие состава преступления
Применение к действиям ген. Корнилова статей 10 тома Свода военных постановлений, предусматривающих восстание, признано невозможным по формальным основаниям. Восстание, с точки зрения действовавшего в момент совершения преступления уголовного закона, является коллективным сопротивлением, которого в данном случае не было. Точно так же неприменима к ген. Корнилову ст. 100 Уголовного] улож[ения], так как политическое преступление влечет за собой наказание лишь до тех пор, пока государственная власть, в отношении которой учинено преступление, существует.
Вызов офицеров
Что касается посылки офицеров, вызванных из Ставки для обучения мино-метанию и бомбометанию в Петроград131, то выяснено, что на офицеров не возлагалось никаких поручений, прямо или косвенно направленных против Временного правительства, а, напротив, их посылка мотивировалась необходимостью поддержать Временное правительство против большевиков, в связи с чем самый факт командировки в Петроград рекомендовалось скрывать «преимущественно от большевиков» (показание свидетеля Гогоберидзе1); в этом же надо видеть и объяснение словам того офицера, который просил Филоненко как комиссара Временного правительства довезти его из Могилева в Петроград, куда он ехал с целью, которую «Вы, ведь, господин комиссар, знаете». Даже 28 и 29 августа, в дни наиболее острого конфликта между генералом Корниловым и Временным правительством, командируемые офицеры только призывались «поддерживать генерала Корнилова в его справедливых требованиях», каковые заключались в необходимости ареста тех членов Временного правительства, которые работали В руку немцев (свидетель Янковский11), и в подчинении генералу Корнилову Советов ввиду полного безвластия в Петрограде (свидетель Жуйков111), причем оба эти требования генерала Корнилова, направленные отнюдь не против Временного правительства в его целом, непосредственно вытекали из факта конфликта между генералом Корниловым и Временным правительством, в каковом конфликте генерал Корнилов обвинял Временное правительство, и, наконец, командировка офицеров в Петроград никакими обращениями в случае принятия ее или угрозами в случае отказа не сопровождалась.
Заключение Чрезвычайной комиссии
Принимая, наконец, во внимание, что как генерал Корнилов, так и все допрошенные по делу лица категорически отрицают всякое участие в какой-либо организации, имевшей целью изменение существующего строя и свержение
I Протокол допроса Г.Г. Гогоберидзе от 4 сентября 1917 г. см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 84. Л. 10, 10 об.; также см. документ № 111 — т. 2.
II Показание подпоручика Янковского от 31 октября 1917 г. см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 21. Л. 32, 32 об. (См. также документ № 116 — т. 2).
III Протокол допроса подпоручика В.П. Жуйкова см: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 21. Л. 29, 29 об.
126
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
Временного правительства, отсутствие какой бы то ни было агитации в войсках Могилевского гарнизона в пользу генерала Корнилова и против Временного правительства вплоть до открытого разрыва между ними, а равно и отсутствие такого рода активной деятельности после открытого разрыва с Временным правительством со стороны лиц, окружающих генерала Корнилова, которая указывала бы на существование такого заговора, каковые обстоятельства удостоверяются уполномоченными представителями частей Могилевского гарнизона и местного временного бюро спасения революции, — Чрезвычайная комиссия приходит к заключению, что существование заговора лиц, объединившихся генералом Корниловым и ставивших своей целью изменение существующего строя и свержение Временного правительства, представляется по делу недоказанным.
«Новая жизнь». № 107, 4 июня (22 мая). 1918 г.
№86
Из докладной записки начальника Канцелярии Народного комиссариата по морским делам В. Бокарда в Народный комиссариат юстиции о передаче дел упраздненной Верховной следственной комиссии следственным и судебным властям
26(13) июля 1918 г.
Кроме дел комиссии Грузенберга, в Юридическом отделе Канцелярии хранятся также труды «Чрезвычайной комиссии для расследования дела о генерале Корнилове и его соучастниках», каковые, ввиду их крупного исторического значения, подлежали бы передаче на хранение в надлежащее учреждение.
По изложенным соображениям и на основании постановления Коллегии Народного комиссариата по морским делам Канцелярия того же Комиссариата просит Народный комиссариат юстиции не отказать дать заключение, куда следует передать дела: «О сдаче Моонзундских позиций», «О растрате денег на батарее дивизиона береговой охраны Финского залива» и «О генерале Корнилове и его соучастниках», а также дела б[ывшей] следственной комиссии о злоупотреблениях по морскому ведомству132.
Начальник Канцелярии В. БОКАРД Скрепил и верно: за делопроизводителя1
Помета: К делам б[ывшей] Вер[ховной] м[орской] ком[иссии].
РГА ВМФ. Ф. Р-5. On. 1. Д. 258. Л. 44-45 об. Заверенная копия. Машинопись.
1 Далее подпись неразборчива.
РАЗДЕЛ 5. ИТОГИ РАБОТЫ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ
№87
Постановление Чрезвычайной комиссии о результатах расследования участия генерала А.М. Каледина в корниловском выступлении™
Не ранее 23 октября 1917 г.1
1917 г. октября 21-23 дня Чрезвычайная комиссия по расследованию дела о генерале Корнилове и его соучастниках, выслушав доклад членов Комиссии, выезжавших в Область Войска Донского для допроса войскового атамана генерала Каледина в качестве свидетеля по делу о генерале Корнилове и др.134, а равно и для обследования имевшихся в ее распоряжении сведений о подготовлявшейся в области попытке поддержать вооруженной силой казачества выступление генерала Корнилова против Временного правительства, и обсудив все имеющиеся в ее распоряжении данные, находит следующее.
Распоряжением Временного правительства от 31 августа 1917 г. войсковой атаман Войска Донского генерал от кавалерии Каледин отрешен от должности и предан суду за мятеж11. Как видно из телеграммы министра-председателя А.Ф. Керенского от 4 сентября с.г. за № 38300 на имя прокурора Новочеркасской судебной палаты, таковое распоряжение Временного правительства последовало на основании «поступивших от должностных лиц и общественных организаций» сведений135.
По документам, заключающимся в особом томе, препровожденном Комиссии начальником Кабинета военного министра при сношении от 7 сентября с.г. за № 563, «для приобщения их к делу о генерале Корнилове и генерале Каледине», содержание этих сведений сводится к следующему:
На имя генерала Каледина от генерала Корнилова 27 августа с.г. была отправлена шифрованная телеграмма, в коей последний, сообщая о смещении себя с должности и отказе подчиниться такому распоряжению и сложить с себя обязанности Верховного главнокомандующего, просит генерала Каледина: «Если Вы поддерживаете меня со своими казаками, то телеграфируйте об этом Временному правительству и копию мне»136.
I Датируется по тексту документа.
II Имеется в виду Указ Временного правительства от 31 августа 1917 г. Правительствующему Сенату об отстранении от занимаемой должности с преданием суду за мятеж атамана Войска Донского генерала A.M. Каледина. (См.: ГА РФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 120. Л. 186). Опубл.: Корниловские дни... С. 135.
128
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
Первые сообщения о движении на Дону стали поступать одновременно с выступлением генерала Корнилова. «Особенно тревожный характер» эти сообщения имели 28 и 29 августа, когда в них говорилось о начавшейся мобилизации донских казаков, захвате ими железнодорожных станций, угрозе станциям По-ворино и Лихой». 30 августа «сведения о передвижениях приводят к определенному выводу о концентрации казачьих войск [в] районе Новочеркасска, Урюпи-на и Паворина». Тогда же было получено сообщение, «что казаки грозят прервать сообщение Москвы с Югом и не пускать хлеба и угля». 2 сентября по сводке всех данных положение рисовалось так: «Каледин организует восстание на Дону, продолжая дело Корнилова стягивать войска [к] Новочеркасску и линии железной дороги Лихая — Царицын, где казаки захватывают многие станции». Были указания, будто стягивались на Дон эшелоны даже с Кавказского фронта. Деятельность Каледина обрисовывалась так: «Он разъезжает по области, ведя агитацию и распространяя воззвания; 28 был [в] Урюпино, 29 [в] Царицыне, откуда выехал на Обливскую», оттуда «Каледин скрылся, уйдя пешком. В Урюпино он заявлял, будто в Петрограде русскими вырезаны 1 и 4 казачьи полки, и призывал казаков вырезать русских в области Войска Донского».
Изложенные сведения, за исключением сообщения об угрозе казаков отрезать Москву от юга России, представлялись Временному правительству полковником Рябцевым, причем им в свою очередь получались, как видно из телеграммы его от 3 сентября за № 37787137, от Всероссийского железнодорожного союза и почтово-телеграфного [союза]138, особо тревожные сведения им получались из Воронежа.
Сообщая Временному правительству о стягивании на Дон эшелонов с Кавказского фронта, полковник Рябцев оговаривал, что «последнее сообщение не проверено». Сведения об угрозе казаков отрезать Москву от юга России шли не от полковника Рябцева к Временному правительству, а от министра-председателя к полковнику Рябцеву.
30 августа в «Петроград Керенскому» была передана из Воронежа полученная там со станции Чир следующая телеграмма: «Изменник Каледин ночует сегодня 30/31 на станции Обливская под охраной двух сотен вооруженных казаков. Экстренно привести в боевую готовность две роты солдат, преданных делу революции, немедленно погрузить и выслать [в] Чир для поимки Каледина и запастись довольствием. Прд1 райком[а] Васильченко, секретарь Кислов»11.
30 августа военному министру из Казани передал полковник Коровиченко следующее: «Сегодня получена через Саратов телеграмма из Царицына: «Нами задержано много депеш [о] мобилизации Донской области, распоряжения исходят от генерала Каледина, он разъезжает по области, необходима срочная присылка революционных воинских частей, создается угрожающее положение»111. Эта телеграмма подписана товарищем председателя Революционного штаба Генкиным.
Также 30 августа по прямому проводу в Министерство путей сообщения на центральную телеграфную станцию сообщено из Воронежа: «Сообщаю: в Дон-
I Прд — председатель.
II В телеграмме главнокомандующего Юго-Восточным фронтом Сафронова, отправленной на имя А.Ф. Керенского и военного министра А.И. Верховского 30 августа 1917 г., цитируется приведенная в тексте документа телеграмма, полученная со станции Чир от председателя районного комитета Васильченко. Телеграмму Сафронова см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 14-15.
III Здесь цитируется телеграмма полковника П.А. Коровиченко военному министру А.И. Верховскому от 31 августа 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 25-26.
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
129
ской области замечается концентрация казачьих войск, по направлению Новочеркасск идут три эшелона казаков. Есть сведения, что генерал Каледин находится в районе станции Чир. Он разъезжает по Донской области, вербуя сторонников Корнилова»1. Это сообщение исходило от члена Совета Попова, «более точно звание коего не обозначено».
Наиболее пространные сведения о событиях на Дону, как видно из рассматриваемого тома документов Кабинета военного министра, сообщены были 31 августа по прямому проводу комиссару Центрального комитета Совета рабочих и солдатских депутатов Министерства путей сообщения Заварину, осведомлявшему обо всех полученных им сведениях «одновременно Центральный исполнительный комитет и Временное правительство» (д. л.11 33). Информирующий доносит: «Мы имеем возможность каждую минуту получать срочные сведения благодаря тому, что сеть железных дорог и телеграф в руках наших». Фактическая сторона этой информации заключается в следующем: «Каледин организует восстание казаков на Дону и в провинции, он продолжает дело Корнилова. По нашим сведениям, каковые проверяются, сейчас в Донской области идет усиленная мобилизация казачьих полков под руководством генерала Каледина. Каледин одной из баз выбрал, очевидно, Царицын; было известие о проходе через Лихую вагона с патронами, задержать его не удалось. Со многих станций получаются известия о движении казачьих войск, в наших руках имеется масса телеграмм, в которых есть сведения о передвижении казачьих войск. Телеграммы нами перехвачены, посылаются они преимущественно чинами казачьего начальства, враждебного Временному правительству, все содержание телеграмм нет возможности передать, одно можно сказать, что у нас имеются точные сведения мятежников. Фактических данных очень много, но я Вас прошу пока передать куда следует то, что Вам сообщил». Заканчивается информация передачей содержания перехваченных телеграмм, среди которых надлежит отметить: «Из Усть-Медведицкой в Новочеркасск полковник Саломатин телеграфирует окружному атаману о заготовке фуража; в Урюпинскую из Новочеркасска телеграфирует за начальника Штаба Бабкин начальнику седьмой дивизии: «Срочно сообщите ростовскому передвижению численный состав отправляемых в Финляндию полков для подачи поездного состава». В Чир из Новочеркасска полковник Полу-хин телеграфирует командиру второго запасного батальона: «2 батальон должен грузиться из Чир, эшелон № 48697, не позже 3 сентября, время сообщим дополнительно». В Серебряково из Новочеркасска полковник Полухин телеграфирует командиру третьего Донского батальона: «Батальон должен грузиться из Серебряково эшелоном [№] 46696 не позже 1 сентября». Из Новочеркасска в Филоново командиру четвертого батальона: «Прошу пополнение 4-го батальона. 270 пеших казаков прибудет 4 сентября из 6-го запасного полка».
Изложенные сведения были сообщены Заварину из Воронежа членом Исполнительного комитета Поповым111.
Тот же, по-видимому, Попов вторично телеграфировал Заварину 1 сентября.
I Здесь цитируется телеграмма члена исполкома Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Попова А.В. Ливеровскому от 30 августа 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 27.
II Д. л. — дело, лист. Номер дела не указан.
III Здесь цитируется разговор по прямому проводу члена исполкома Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Попова с комиссаром ЦИК Министерства путей сообщения Завариным от 31 августа 1917 г. Запись разговора см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 35-41.
130
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
На этот раз он сообщает, что «Каледин проехал на лошадях в Новочеркасск», что он, «очевидно, хочет занять станцию Лихую, Миллерово, Глубокую и отрезать каменноугольный район, что Войсковой круг, который именует себя теперь Войсковым правительством, по-видимому, настроен в пользу Каледина, то же самое можно сказать про весь командный состав», что «из Чира сообщают, что станция Таржевка по 3 направлению Донск.1 вдоль линии железной дороги идет тридцать шестой Донской полк», что «Калединым разбрасывается масса воззваний о неподчинении Временному правительству и натравливает" казаков на крестьян», что из Чертково сообщают: «Сегодня посадка 21 пеших, 91 конных казаков с лошадьми [в] Каменскую. Все казачьи части района Чернигов призываются [в] Каменскую, где формируется организация дружин» и что «в руках Каледина нет ни одной станции, а фактически сфера его влияния распространяется по всей войсковой области и в любую минуту может занять станции»"1.
30 августа упомянутый выше комиссар ЦИК Заварин завязал сношение по прямому проводу с Царицыном в лице председателя Революционного штаба Павлюковым. На вопросы о положении дела на Дону последний сообщает За-варину, что имеет основания думать, что «Каледин избирает базой Царицын», что благодаря агитации Каледина «идет стягивание войск казачьих к железным дорогам» и что, «судя по общим резолюциям казачьих сходов, агитация среди казаков ведется лозунгами — свергнуть революционных вождей, посадив Корнилова в качестве директора, и ввести всюду железную дисциплину». Кроме того, председатель Революционного штаба сообщил, что 39-м полком во главе со старшиной Голубовым была вынесена резолюция: «Всеми мерами поддерживать Временное правительство».
3 сентября была отправлена телеграмма: «Петроград, военному министру Вер-ховскому и Верховному главнокомандующему товарищу Керенскому», а также и по целому ряду других адресов телеграмма за подписью Комиссии областного военного комитета с войсковым старшиной Голубовым во главе следующего содержания: «Мы находимся в окрестностях ст. Чир, где главным образом оперировал генерал Каледин по организациям мятежных банд, где он скрывается, не пренебрегая и переодеванием и в настоящее время, может быть, продолжая гнусное дело контрреволюции. Нет сомнения, что генерал Каледин и его товарищ Богаевский являются главными сообщниками Корнилова. Честь Донского казачества требует ареста Каледина и Богаевского самим же казачеством. Стыдно и обидно будет, если это сделает не казачество Тараса Бульбы, прадеда всего казачества, когда его сын Андрей изменил России, сказал1V: «Породил я тебя и убью». Донское казачество их выбрало, оно же их и должно поймать и выдать правительству, революции и Керенскому»v.
I Так в тексте. Вероятно, следует читать: «Донскому».
II Так в тексте.
1,1 Здесь цитируется разговор по прямому проводу члена Исполкома Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Попова с комисаром ЦИК Министерства путей сообщения Завариным от 1 сентября 1917 г. Запись разговора см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 54-65.
17 Так в тексте. Вероятно, следует читать: «...когда его сын Андрей изменил России, [то Тарас Бульба] сказал...».
v Здесь цитируется телеграмма комиссии Донского областного военного комитета военному министру А.И. Верховскому и Верховному главнокомандующему А.Ф. Керенскому от 3 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 73.
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
131
Наконец, еще одним лицом, осведомлявшим Временное правительство о событиях на Дону, был «член Комитета спасения России и революции139 Министерства путей сообщения по Ростовскому узлу Рута», который 2 сентября, сообщив «министру Верховскому», что «сведения разных корреспондентов столичных и провинциальных газет во многих случаях собственного измышления корреспондентов и не соответствуют действительности», донес следующее: «Из имеющихся у нас телеграмм видно: первое, концентрация воинских казачьих частей к Новочеркасску, второе, концентрация кубанских частей к Екатерино-дару, третье, перемещение казачьих частей по линии Лихая — Царицын с наклонностью сосредоточения к узловым пунктам, четвертое, отправка на фронт казачьих частей уменьшена, пятое, несколько переводов офицеров в Новочеркасский полк, шестое, численность перевозимых частей колеблется от 10 до 256 человек, седьмое, распоряжения дает большею частью за начальника областного штаба Бабкин, восьмое, за 1 сентября дано семнадцать распоряжений. Кроме того, несмотря на распоряжение штаба Кавказской армии задержать 58-й Донской казачий полк на ст. Мечетинская, последний вчера отправился строем с назначением в Штеравку официально, но, судя по содержанию депеши казначея полка, место полку еще не определено. Получая отказ передвижения по рельсовому пути, части перемещаются строем. По только что полученным сведениям нашей разведки, части 58-го полка, которые были отправлены из Мечетинской, уже прибыли из Новочеркасска в Старочеркасск. В Кагальнике не было раньше казаков, теперь сконцентрировано 6-7 сотен 51-го полка. То же в Егорлыцкой»1.
Изложенные фактические данные о событиях на Дону, сообщавшиеся Временному правительству упомянутыми организациями и лицами, не исчерпывали бы донесений последних, если не указать на заключавшуюся в донесениях субъективную оценку этих данных со стороны передававших.
Так, 30 августа, сообщая в Воронеж телеграмму со ст. Чир, царицынские революционные организации, указывая на то, что отряд Корвин-Круковского ведет себя подозрительно, просил «немедленной помощи надежных революционных войск»11. Как упоминалось выше, в Воронеже сведения о событиях на Дону 28 и 29 августа воспринимались как «особо тревожные», а 31 числа гарнизоны района «приводятся в боевую готовность». Член Воронежского Исполнительного комитета Попов того же 31 августа констатирует, что «события развертываются с ужасающей быстротой». Очевидно, Москва не в состоянии давать срочные распоряжения, так как многие распоряжения, которые давались из Москвы, опаздывали: «31 августа, как сообщает Попов, им выясняется место, где «возможен бой между казаками и Правительством; это район станции Лихой». Тот же Попов передает Заварину, что от гарнизонов мест, граничащих с Донской областью, «поступают отчаянные депеши [с] просьбой прислать экстренное подкрепление, замедление в помощи может послужить тому, что железнодорожные пути окажутся в руках мятежников». «Под влиянием обстановки, —
I Здесь цитируется телеграмма комиссара Министерства путей сообщения по Ростовскому узлу Руты военному министру А.И. Верховскому от 2 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф.1780. On. 1. Д. 57. Л. 69-71.
II Здесь цитируется часть телеграммы члена Исполнительного бюро Царицынского Совета депутатов Инкина военному министру А.И. Верховскому [не позднее 30 августа 1917 г.], текст которой содержится в телеграмме главнокомандующего Юго-Восточным фронтом Сафронова на имя А.Ф. Керенского и А.И. Верховского от 30 августа 1917 г. Телеграмму Сафронова см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 14-15.
132
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
говорит Попов, — во многом сейчас действуем по собственному почину».
Как видно из телеграммы полковника Рябцева от 30 августа за № 37295, в это время Воронежским Советом р[абочих] и с[олдатских] депутатов была разослана циркулярная телеграмма по всей сети Юго-Восточных жел[езных] дор[ог] об аресте генерала Каледина1, 31 Попов высказывает опасение, что так как у них нет на это полномочий, «то из-за пустых формальностей дело не будет сделано».
Арест Каледина не удался, и 1 сентября Попов в разговоре с Завариным приписывает это «нерешительности или трусости Петрограда, который не объявил открыто Каледина изменником». Положение и в этот день ему представляется как серьезное и тяжелое, полумерами сделать ничего нельзя, нужна решительная политика. «Одним из доказательств трагизма положения, каким оно представлялось первого сентября в Воронеже, может служить тот факт, что 5 маршевых рот запасного полка в числе 1000 человек, отправлявшихся на фронт из Новочеркасска по письменному разрешению от правительства за подписью Керенского» были задержаны на сутки по распоряжению из Воронежа вследствие того, что подпоручик Арнаутов, член Исполнительного комитета в Новочеркасске, высказался «за оставление полка».
Не может быть обойдена молчанием субъективная оценка положения дела со стороны Заварина, в качестве комиссара ЦИК при Министерстве путей сообщения, стоявшего в центре всех сообщений с Юга и являвшегося, в свою очередь, информатором Временного правительства. Так, он дает указание Попову 31 августа: «Примите все меры [к] подавлению этого движения — распространению мятежа [в] провинции, мобилизуйте все силы демократии, мобилизуйте силы войска вашей области»11; первого сентября: «Все сообщаемые Вам сведения и соображения нам совершенно необходимы для того, чтобы заставить правительство принимать более решительные меры и интенсивнее вести борьбу с Калединым». Его же сообщение 31 августа Царицынскому Революционному штабу: «По соседству с Вами разрастается калединский бунт». Столь же живо реагировал на сведения о событиях на Дону и еще один крупный центр — Харьков. 31 августа Областным Донецким революционным штабом140 была разослана по многочисленным адресам следующая телеграмма: «Каледин изменник родины и революции. Областной Донецкий революционный штаб предписывает арестовать генерала Каледина и препроводить немедленно в Харьков».
Тревога на местах передавалась и к центру. На просьбу из Царицына от председателя Революционного штаба Генкина о срочной присылке войск командующий войсками Казанского военного округа полковник Коровиченко отправил из Саратова в Царицын один дивизион артиллерии, 800 штыков и 32 пулемета и отозвал из Царицына полковника Круковского, к коему подозрительно относились революционные организации111.
I Здесь имеется в виду телеграмма начальника штаба Московского военного округа полковника К.И. Рябцева А.Ф. Керенскому от 30 августа 1917 г. Телеграммму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 22-24.
II Здесь цитируется разговор по прямому проводу комиссара Министерства путей сообщения Заварина с членом Исполнительного комитета Воронежского Совета рабочих и солдатских депутатов Ф. Поповым от 31 августа 1917 г. Запись разговора см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 42-45.
III Об отправке войск из Казанского военного округа в Царицын сообщалось в телеграмме полковника Коровиченко от 31 августа 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 25-26.
ЧАСТЬ I. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
133
Из Москвы 30 августа последовало распоряжение о назначении особого лица начальником южного района округа1.
Первого сентября последовало два распоряжения военного министра генерала Верховского: «Генерала Каледина арестовать для производства о нем расследования»11 и о содействии войсками Казанского округа войскам Московского округа, направленным против генерала Каледина; во исполнение какового распоряжения в Казанском округе и был организован особый отряд (д. л. 47). Наконец 6 сентября командующий Московским военным округом полковник Рябцев, послав запрос войсковому правительству: «Мне нужно знать прямо и вполне определенно, за кого же Вы и какова роль Каледина», в то же время «повелел всем войскам не допускать никаких активных действий».
Изложенными данными исчерпываются сведения Кабинета военного министра о событиях, происходивших в области Войска Донского в последних числах августа и в первых числах сентября настоящего года, и из них же видно, что таковые сведения, за исключением телеграммы от 30 числа из Чира, от 2 сентября из Ростова от члена Комитета спасения России и революции комиссара Министерства путей сообщения по Ростовскому узлу Рута и от 3 сентября от войскового старшины Голубова, исходили не из области Войска Донского, так как и Воронеж, и Царицын, и Харьков к этой области не принадлежат и все эти сведения свидетельствовались неофициальными должностными лицами.
Комиссия ввиду этого обратилась к представителю в области Временного правительства областному комиссару Воронкову, к высшему представителю на месте судебной власти прокурору Новочеркасской судебной палаты и старшим чинам войскового правительства Войска Донского в лице товарища атамана Бо-гаевского и начальника штаба полковника Араканцева.
Из показаний опрошенных лиц явствует следующее: прокурор Ермоленко удостоверил, что от Временного правительства и именно от председателя было получено только одно требование — «телеграфировать фактически материал по делу». Требование это было от 4 сентября, со своей же стороны он телеграфировал министру юстиции только один раз 2 сентября и при этом указал, что «в происшествии возможна самая страшная провокация».
Областной комиссар Временного правительства Воронков с своей стороны показал, что его Временное правительство о положении дел на Дону не запрашивало, а он по собственному почину послал Временному правительству телеграмму, кажется, на следующий день после приезда в Новочеркасск генерала Каледина, в которой указал, что все распространяющиеся в печати сведения относительно выступления генерала Каледина от начала до конца сплошной вымысел. Не послал же он сообщения раньше потому, что считал себя обязанным предварительно проверить слухи, хотя бы и фантастические, путем разговора с генералом Калединым.
Наконец, из показаний товарища атамана Богаевского и начальника штаба полковника Араканцева видно, что за выяснением обстановки и положения в области никто из власть имущих не обратился к Войсковому правительству. Войсковое правительство в лице товарища атамана Богаевского 1 сентября в
I 30 августа 1917 г. начальником штаба Московского военного округа полковником К.И.Рябцевым было дано распоряжение о назначении полковника А.А. Курилко начальником южного района округа. Телеграмму К.И. Рябцева см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 57. Л. 22-24.
II Здесь имеется в виду телеграмма военного министра А.И. Верховского начальникам гарнизонов от 1 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 28. Л. 188.
134
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
телеграмме на имя командующего войсками Московского военного округа определенно указало, что «Войско Донское никогда не переставало быть верным родине и ее законному правительству, и вся шумиха с выступлением войск и мятежа Каледина есть гнусная провокация.
Войсковой атаман не отдавал никаких агрессивных распоряжений. Никакой опасности ни Московскому округу и никому другому не грозит»1. Не был запрошен Временным правительством и не сообщил ничего последнему и новочеркасский городской голова Дронов.
Не был, наконец, запрошен и крупнейший демократический орган в области — Областной военный комитет, избранный на основании положения об армейских комитетах141 и пользующийся правами последнего. Свидетельство этого органа могло бы иметь особо важное значение, как потому, что в нем представлены и все воинские части, казачьи и неказачьи, расположенные на Дону, относительно пропагандирования мобилизации и передвижения которых сообщались сведения, так и потому, что политика его, в особенности его пехотной секции, возглавляемой подпоручиком Арнаутовым, по показанию товарища атамана Богаевского142, была определенно оппозиционной Войсковому правительству. В частности, что касается подпоручика Арнаутова, то это видный руководитель местных революционных организаций и как таковой в деле корниловского выступления играл руководящую роль. Из показаний самого подпоручика Арнаутова видно, что в день корниловского выступления и так называемого «мятежа на Дону он был центром всех сведений, касавшихся этого события, и может засвидетельствовать, что эти сведения из Новочеркасска не исходили». Показания товарища председателя Областного военного комитета подпоручика Арнаутова заслуживают особого доверия, так как этим Комитетом со времени получения первых сведений о выступлении генерала Корнилова был послан в качестве цензора в почтово-телеграфную контору прапорщик Разуев, а железнодорожные телеграфисты установили контроль на своих аппаратах именно по полномочию от подпоручика Арнаутова.
Хотя Временное правительство осведомлялось на Дону, как о мятеже", не из Новочеркасска и лицами и организациями не официальными, надлежит, однако, отметить, что выступление генерала Корнилова против Временного правительства на Дону переживалось весьма в приподнятом нервном состоянии, и в эти дни некоторыми слоями местного общества и лицами имя генерала Корнилова определенно связывалось с именем генерала Каледина.
Так, 29 августа состоялось собрание Городской думы и общественных политических организаций, вынесшие"1 резолюцию, заключавшую в себе обвинение генерала Каледина и Донского Войскового правительства «в контрреволюции» и предлагавшее прокурорской власти приступить к обследованию их деятельности143.
Так, председатель пехотной секции Областного военного комитета подпоручик Арнаутов высказался, как это видно из вышеизложенного, против вывода из Новочеркасска 1000 человек местного пехотного запасного полка как могущих понадобиться на месте.
1 Цитируется телеграмма, посланная от имени Войскового правительства товарищем атамана М. Богаевским и начальником штаба полковником Араканцевым командующему войсками Московского военного округа генералу А.И. Верховскому от 1 сентября 1917 г. Телеграмму см.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 28. Л. 187.
" Так в тексте.
111 Так в тексте.
ЧАСТЬ I. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
135
Так, наконец, упоминавшийся войсковой старшина Голубов с целью ареста «погнался искать» по области войскового атамана (телеграмма за его подписью и показания Богаевского).
Комиссия не имела возможности установить точный текст резолюции, вынесенной на собрании 29 августа, так как председательствовавший на собрании председатель думы г. Иванов во время пребывания членов Комиссии в Новочеркасске находился в Москве. Присутствовавший на собрании и лично выступавший с речью председатель Областного военного комитета прапорщик Огрызков1 показывает, что речи многих офицеров были направлены против официального казачества, т.е. войскового правительства, которое обвиняли в контрреволюционности. «Никаких фактических обвинений Войсковому правительству не предъявлялось, но, постоянно ссылаясь на слухи, исходившие из того же Воронежа и Царицына, Каледину же ставилось в вину его выступление на московском Государственном совещании144; были, между прочим, горячие упреки Войсковому правительству за его попытку заключить блок с кадетами при выборах в Учредительное собрание». Характеризуя атмосферу, в которой происходило собрание, прапорщик Огрызков говорит: «Настроение на собрании было весьма повышенное, так как народ жил под влиянием многочисленных самых фантастических слухов», и его собственная речь под влиянием общего настроения не отличалась твердостью. Так, он хотя и утверждал, что обвинения генерала Каледина, по его мнению, неосновательны, но все-таки говорил, что если обвинения генерала Каледина подтвердятся, то ему не место среди казачества.
Со своей стороны и прокурор Новочеркасской судебной палаты Ермоленко не счел возможным предпринимать какие-либо действия на основании этой резолюции, «так как в резолюции собрания и в речах, которые были произнесены, не заключалось никаких указаний на определенные преступные действия генерала Каледина и членов Войскового правительства, а их предшествующая деятельность протекала на виду и ничего незакономерного в себе не заключала, и резолюция, кроме того, сообщена прокурорскому надзору даже не была».
Наконец, по поводу этой резолюции, как видно из показания городского головы Дронова, было через несколько дней суждение в самой же думе. Было высказано предположение отправить упомянутую резолюцию для представления Временному правительству с представителями, избранными на Демократическое совещание145. Предположение это думой было отклонено. В речах высказавшихся по этому поводу указывалось на поспешность, с которой резолюция была вынесена.
Подпоручик Арнаутов, как видно из его собственного признания, счел правдоподобными слухи, начавшиеся уже распространяться, о мятеже генерала Каледина со дня, следующего за получением в Новочеркасске телеграммы АФ. Керенского о выступлении генерала Корнилова11. К такому суждению подпоручик Арнаутов пришел по следующим соображениям. Накануне вечером он был приглашен в Войсковое правительство для обсуждения полученной телеграммы Керенского. В Войсковом правительстве он застал двух представителей казачьих войск, относительно которых он «думал, что они прибыли из Ставки», также подозрительным ему представлялось в это время и отсутствие генерала Каледина из Новочеркасска. Но решающую роль при сформировании его суждения сыграла телеграмма Воронежского главного железнодорожного комитета, разос-
I В тексте документа фамилия указана ошибочно: «Огризков».
II См. документ № 1 — т. 1.
136
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
ланная по всем линиям, о сосредоточении генералом Калединым в район станции Чир казачьих войск и об агитации его среди них в пользу генерала Корнилова. О том, какими факторами определялось в это время настроение некоторых элементов общества, можно судить по тому, что тревогу возбуждало, между прочим, распространявшаяся в те дня листовка «и станциям и полкам трубить тревогу», листовка эта датирована 27 июля. Содержание ее в значительной части заключается в ее последней фразе: «Слушай, всадники, звуки призывной трубы верного часового России — ее Государственной Думы», а между тем та листовка была передана подпоручику Арнаутову «с тревогой». Поддаваясь в свое время слухам о мятеже генерала Каледина, подпоручик Арнаутов счел необходимым, однако, заявить, что «со времени получения Войсковым правительством первой телеграммы А.Ф. Керенского о мятеже генерала Корнилова и по настоящий день, после проверки ряда слухов, циркулировавших в первые после того дни, я не имел и не имею достаточных данных, изобличавших бы Донское казачество и генерала Каледина в организации мятежа на Дону». Представляется полезным отметить, что первые слухи о причастности к событиям, связанным с именем Корнилова, и генерала Каледина исходили от Ростовской газеты «Приазовской край»146 (показание прапор [щика] Огрызкова).
Подозрительное отношение подпоручика Арнаутова к генералу Каледину продолжалось дня два, а затем, стоя в центре события, он постепенно уяснил себе обстановку и убедился в том, что слухи о мятеже на Дону «не имеют реальных оснований». И свои мысли в этом направлении он еще до приказа генерала Верховского об аресте генерала Каледина стал распространять. Так, он просил местный железнодорожный комитет сообщить по линии о том, что «мятеж генерала Каледина представляется недоказанным». Местный комитет запросил разрешения на распространение этой телеграммы у Воронежского комитета, а этот последний распространение телеграммы запретил. Содержание телеграммы подпоручик Арнаутов на следующий день передал все-таки по прямому проводу тому же Воронежу. В делах Комиссии имеется копия этого телеграфного разговора, при предъявлении коей подпоручику Арнаутову последний признал ее за подлинную. В этой части разговор подпоручика изложен следующим образом: «Вопрос о измене Каледина остается открытым не только по недоказанности, но и потому, что казачество считает себя единственным судьей своего атамана». На телеграфном бланке, содержащем эту беседу, имеется дата, сделанная карандашом: «(VIII. 9 часов)».
Затем подпоручик Арнаутов неоднократно говорил с Ростовом, Царицыном и Таганрогом через Ростов. Говорил о том же, что и с Царицыном, но к нему относились, по-видимому, с недоверием, а Царицын не верил отсутствию на Дону мятежа даже в первых числах сентября. В последней части показание подпоручика Арнаутова подтвердил и прапорщик Огрызков, дважды вместе с ним беседовавший по прямому проводу с Воронежем и просивший воронежские организации «не настаивать на аресте генерала Каледина», и утверждавший, что «никакого мятежа на Дону нет».
Кроме того, прапорщик Огрызков добавил, что в то же самое время, как это выяснилось потом из достоверных поступивших к ним сведений, «отряды Царицынского гарнизона на границе области Войска Донского рыли окопы, держали в этих окопах дежурные части, а офицеры снимали кроки»1.
Как было указано выше, некоторую роль в распространении молвы «о мятеже» генерала Каледина сыграл и войсковой старшина Голубов. Будучи допро-
Так в тексте.
ЧАСТЬ I, ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
137
шен в качестве свидетеля, он должен был признать, что «никаких определенных фактов, находивших бы себе подтверждение в документах, о том, чтобы генерал Каледин призывал казачество выступить против Временного правительства или чтобы с этой целью он мобилизовал войска, у него не имеется». Таким образом, его мнение о том, что генерал Каледин мятежник, мнение, сформировавшееся окончательно по получении телеграммы Верховского об аресте атамана Каледина, являлось, так же как и мнение подпоручика Арнаутова, основанным на догадках, а не фактах. Основанием к первейшей догадке войскового старшины Голубова являлось его неодобрительное отношение к политике Войскового правительства, представлявшейся ему «враждебной политике русской демократии, в частности казачьей». Затем ему казалось явно связанным с корниловщиной распоряжение отправки 7-й казачьей дивизии в Финляндию и пешей бригады в Киев, т.е. именно в те места, куда по газетным сведениям направлял свои удары генерал Корнилов. «Распоряжение 5 сотни 4-го запасного полка о снабжении казаков патронами и установление летучей почты между станциями Морозовской и Обливской, Морозовской и Усть-Белой Калитвой» он «рассматривал как мобилизацию, приведение области в боевое положение, имеющее целью воевать с русским народом, правительственными войсками, откуда бы они ни исходили». Но наибольшее впечатление произвело на войскового старшину Голубова помещение в газете «Русское слово» ультиматума147 от имени генерала Каледина Временному правительству и, «наконец, телеграмма генерала Верховского, заключавшая в себе указание на движение с фронта на станцию Поворино Донской артиллерии казачьих частей» и требование об аресте генерала Каледина. Эта последняя телеграмма окончательно заставила «его поверить, что генерал Каледин мятежник». При наличии со стороны Голубова признания, что фактов мятежа на Дону нет, а есть лишь одни догадки, изложение здесь этих последних может иметь значение лишь [для] иллюстрации того повышенного нервного настроения, которое переживало население Донской области и которое давало возможность войсковому старшине Голубову утверждать мысль о наличии мятежа на Дону по сведениям, полученным из Москвы и Петрограда, и на основании столь общей переписки, как враждебное вообще направление политики Войскового правительства политике русской демократии. Положение войскового старшины Голубова представляется тем более странным, что он догадался послать телеграмму на станцию Поворино, и вскоре ему оттуда ответили, что сведения о движении на эту станцию неверны.
Из показания войскового атамана генерала от кавалерии Каледина, его товарища Богаевского, начальника штаба полковника Араканцева, прокурора судебной палаты Ермоленко и прапорщика Огрызкова, а разно и на основании нижеуказанных документов события в области Войска Донского в последних числах августа и первых числах сентября в связи с выступлением генерала Корнилова против Временного правительства складывались следующим образом.
Генерал Каледин был избран войсковым атаманом Войска Донского 18 июня 1917 г. и до конца августа месяца, несмотря на настояние Войскового правительства на необходимости первому выборному атаману побывать в области, поговорить с населением, показаться ему и так далее, выезжал в область только один раз в конце июля и посетил только одну станицу Каменскую, где смотрел расположенные там войска.
Таким образом, более продолжительный выезд в область назревал давно, но ему препятствовало: сперва необходимость ознакомиться с управлением областью, затем нежелание отрывать население от полевых работ, потом в конце июля состояла [сь] в Новочеркасске конференция с представителями Совета
138
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
казачьих войск148, потом в августе собрался «Малый круг»1, наконец поездка на Московское совещание, с которого генерал Каледин вернулся только 17 или 18 августа. Не мог он отложить поездку и на более позднее время, так как в близком будущем предстояло принять участие в конференции в г. Екатеринода-ре. В первую очередь генерал Каледин решил посетить два северных округа, Хоперский и Усть-Медведицкий, пострадавшие от неурожая. Маршрут был составлен заранее. Путь лежит до станции Калмык по железной дороге, а оттуда лошадьми до станции Михайловской, Урюпинской и по Хопру вниз до Усть-Медведицкого округа, а оттуда по Дону до станции Арчеда и затем по железной дороге через Царицын в Новочеркасск.
Маршрут был составлен по дням и часам. Было намечено посещение 25 станиц, сроком выезда — 24 августа, сроком возвращения 4 часа 40 минут дня 2 сентября. Из выезда в область секрета никакого ни делалось. Так, в частности, генерал Каледин торопил собравшийся в Новочеркасске Областной съезд партии народной свободы149 выработать избирательный список кандидатов в Учредительное собрание150 не позже 23 августа, имея в виду, между прочим, при личной поездке ознакомить население со списком кандидатов. Выехал генерал Каледин в область, как и было намечено, 24 августа без всякого штаба и без конвоя, с одним адъютантом полковником Карповым. Ехал он по глухим станицам на лошадях и никакой корреспонденции, никаких политических известий до 29 августа не получал. Этого числа он получил телеграмму от товарища атамана Богаевского, кратко сообщавшего о смещении правительством генерала Корнилова с должности и о желательности ввиду этого возращения атамана в Новочеркасск. Получив телеграмму, генерал Каледин решил после следующей по маршруту станицы свой путь сократить, из станицы Усть-Медведицкой отправиться на станцию Обливскую и таким способом сократить маршрут на сутки, для чего и просил телеграфировать о передаче своего вагона со станции Арчеда на ст. Обливскую. Следующее известие, которое получил в пути генерал Каледин, была телеграмма министра-председателя А.Ф. Керенского, извещавшая об ультиматуме Корнилова и его смещении11. Это было около 12 часов ночи 29 августа по прибытии на станцию Усть-Медведицкую. 30 утром, после обычного разговора с казаками на станичном сборе в Усть-Медведицкой, генерал Каледин выехал на Обливскую, совершенно не подозревая ни того, что он объявлен изменником, ни того, что по всем линиям железных дорог даны распоряжения об его аресте и что добровольные агенты из Царицына,.с одной стороны, а войсковой старшина Голубов, с другой, выехали для осуществления этих распоряжений об аресте. Прибыв в тот же день около 11-12 часов ночи в Обливскую и узнав на станции, что его вагон сюда еще не передан, генерал Каледин поручил отправить адъютанту телеграмму в Царицын с просьбой оставить ему купе в первом отходящем из Царицына в Новочеркасск поезде, поезд этот должен был проходить через Обливскую около 5 часов утра.
Утром выяснилось, что поезд опаздывает на час. Тут же генерал Каледин впервые узнал от окружного атамана Жданова и командира Запасного полка Араканцева, две сотни которого стояли в Обливской, что циркулируют какие-то слухи, что его разыскивают по всей линии железной дороги и, по-видимому, собираются арестовать. Тогда генерал Каледин приказал подготовить одну сотню в районе станции, а один взвод выслать на станцию. Взвод этот состоял из только что призванных казаков, и ни одного патрона у них не было. Генерал
I Малым кругом Войска Донского именовалось заседание Войскового правительства.
II См. документ № 1 — т. 1.
ЧАСТЬ I. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
139
Каледин решил дождаться поезда и ехать в Новочеркасск. Когда через полтора часа поезд все-таки не прибыл, генерал Каледин обратился по этому поводу к начальнику станции, и последний объяснил, что поезд задержан на ближайшей станции, не доезжая Обливской, где отведенное генералу купе очищают от занявшей его публики. На вопрос же генерала, когда же все-таки поезд прибудет и прибудет ли он, начальник станции ответил, что ничего определенного он по этому поводу сказать не может. Допуская возможность при такой обстановке отказа со стороны железнодорожной администрации везти его, генерал решил ехать дальше до станции Константиновской на лошадях, а туда распорядился выслать ему навстречу автомобиль. Выехал генерал Каледин на станицу Константиновскую 31 утром. Таким порядком, каким ехал и до того момента, т.е. без всякого конвоя с одним адъютантом. В Константиновскую генерал прибыл около 11 часов утра 1 сентября. Автомобиля из Новочеркасска не было, и генерал этим воспользовался, чтобы осмотреть местную команду и расположенные тут же части запасного полка.
И только тут, на смотру, окружной атаман Первого Донского округа передал генералу Каледину уже официальную телеграмму военного министра о его аресте, адресованную «Всем» и переданную атаману Первого округа атаманом Второго Донского округа. Ко времени окончания смотра в станицу приехал автомобиль, на котором генерал Каледин, опять без всякого конвоя, выехал в Новочеркасск, и только проехав станицу Богаевскую в 20 верстах от Новочеркасска, встретил высланные ему навстречу конные части, и около 5-6 часов дня первого сентября прибыл в Новочеркасск, где и ознакомился со всеми событиями, происшедшими во время его поездки.
Таким образом, поездка по области имела целью знакомство с населением и его нуждами, а не объезд казачьих станиц. Необходимость поездки назревала давно, секрета из поездки не делалось, маршрут был выработан заранее. Было предположено объехать 25 станиц. В поездке генерала Каледина не сопровождал ни конвой, и никто из чинов штаба, за исключением одного адъютанта. Ко времени объезда области в ней находились три дивизии: одна пешая бригада и шесть запасных полков. Из этого числа казачьих частей по намеченному маршруту генерал Каледин мог увидеть только: в станице Урюпинской — штаб 21 полка, одну сотню и местную команду, а в лагере — шестой запасной полк; в станице Петровской — две сотни 21 полка и в хуторе Акчернском — одну сотню того же полка. Фактически генерал Каледин объехал только 16 станиц и осмотрел из строевых частей только части одного 21 полка.
В самом Новочеркасске во время отсутствия атамана произошли следующие события. 28 августа днем в Управлении атамана была получена первая официальная телеграмма АФ. Керенского и генерала Корнилова1. Войсковое правительство в тот же вечер назначило заседание для обсуждения создавшегося положения и на это заседание пригласило президиум Областного военного комитета, в его составе прапорщика Огрызкова и подпоручика Арнаутова. Подпоручик Арнаутов настаивал на необходимости немедленно отозваться резолюцией о верности присяге и Временному правительству, Войсковое же правительство, согласно с мнением, высказанным товарищем атамана Богаевским, решило воздержаться от вынесения своего мнения, главным образом ввиду отсутствия
1 Здесь речь идет о сообщении министра-председателя А.Ф. Керенского о выступлении генерала Л.Г. Корнилова от 27 августа 1917 г. (См.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 1 Л. 1, 1 об. См. также документ № 1 — т. 1 и о телеграмме Л.Г. Корнилова от 27 августа. (См.: ГА РФ. Ф. 1780. On. 1. Д. 27. Л. 38).
140
ДЕЛО ГЕНЕРАЛА Л.Г. КОРНИЛОВА. ТОМ I
атамана и неясности положения, освещавшегося только одной телеграммой. Такое заявление Богаевского было истолковано подпоручиком Арнаутовым как желание «определить, на чьей стороне в предстоящей борьбе будет перевес, и примкнуть к стороне победившей». Вместе с тем на этом общем заседании в конце концов всеми присутствующими было решено выжидать события до вечера двадцать девятого августа. Однако Областной военный комитет не дождался вечера 29 августа и уже утром вынес резолюцию с заверением Временного правительства о своей полной готовности исполнять все распоряжения по борьбе с контрреволюционными замыслами, откуда бы они ни исходили. В этой резолюции о генерале Каледине не упоминается ни словом. Вечером в тот же день была вынесена вторая резолюция на собрании Думы и общественных и политических организаций с обвинениями как генерала Каледина, так и всего Войскового правительства в контрреволюционности, а со следующего дня сначала из Воронежа, а затем и от временного министра последовали распоряжения об аресте атамана. Как показывает товарищ атамана Богаевский, Войсковое правительство, встревоженное полученными известиями, что атамана «ловят по железным дорогам» царицынские товарищи, и погнался его ловить член военного комитета войсковой старшина Голубов, человек не вполне уравновешенный, недавний черносотенец, ныне «отчаянный революционер», решило, дабы спасти атамана от возможного насилия над его личностью и самосуда и дабы облегчить ему возможность немедленно явиться в Новочеркасск и дать ответ, прежде всего перед органом, его избравшим, т.е. перед Войсковым кругом, послало ему навстречу два автомобиля с восьмью вооруженными казаками и отдало распоряжение об экстренном созыве Круга на третье сентября. Автомобили, благодаря случайности, попали в плен той группы лиц, которая выехала из Царицына для ареста генерала Каледина, были доставлены сначала в Царицын, а затем даже в Казань. Тогда же товарищем атамана Богаевским было отдано и еще два распоряжения: одно — обращение к казачеству по станицам двух ближайших округов защищать атамана хотя бы с оружием в руках и второе — о вызове стариков тех же округов в Новочеркасск.
Первое распоряжение, как и посылка вооруженных автомобилей, вызвалось1 желанием во что бы то ни стало спасти атамана от самосуда, представлявшегося возможным ввиду усиливавшихся с каждым днем и часом слухов о настойчивых мерах по поимке атамана со стороны революционных организаций и заведомом в высшей степени нервном состоянии этих организаций.
Это распоряжение никакой другой цели не имело и никакой мобилизации не вызывало и не могло вызвать. Вызов стариков в Новочеркасск повлек за собой приезд в ближайшие дни в город около 100 человек стариков. Этот вызов был основан на желании получить скорее, до приезда на Круг из дальних округов депутатов, возможно более полное отражение общественного мнения казачества.
Приехав в Новочеркасск, генерал Каледин прежде всего дал отчет Войсковому правительству и ввиду отчисления его правительством от должности в таковую не вступил, о чем по телеграфу и уведомил Временное правительство151.
3 числа стал собираться Войсковой круг, и 5 числа генерал Каледин представил ему свои объяснения: о своей деятельности в качестве атамана, об отношениях к генералу Корнилову и о своей поездке по области152. Обстоятельства его поездки по области и содержание речей, с которыми он обращался к казачеству на станичных сборах, было подтверждено членами Круга, свидетелями этой поездки и речей атамана по станицам. Как передает прапорщик Огрызков со
Так в тексте.
ЧАСТЫ. ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ: МЕЖДУ ОБЩЕСТВОМ И ВЛАСТЬЮ
141
слов этих казаков, в речах своих генерал Каледин «касался вопросов хозяйственного быта, как, например, о выгонке водки, о тайной продаже хлеба в другие губернии, говорил и о необходимости взяться, наконец, за дело, о событиях же корниловских не говорил ни звука».
О речи Каледина на Большом круге составлен отчет. Из него следует, что речи, которые он произносил на станичных сборах, имели три части: первая — политическая, вторая — внутреннее положение Донской области, в частности неурожай и пьянство, и третья — Учредительное собрание. В первой части он развивал тезис, «что [для] Дона нет другой жизни, как только вместе с Россией», говорил о разрухе в армии и ее причинах, указывая при этом на переполнение ее необученными солдатами и на частую смену Верховных главнокомандующих. Здесь он говорил, что «Корнилов поднял голос за восстановление порядка в армии. Вся Россия хочет видеть армию боеспособной, а не митингующей». Он говорил, «что если понадобиться, то буду стоять за то, чтобы Корнилов не был смещен»153. Все это он резюмировал так: «Как ни трудно наше положение, мы находимся в таком положении, что сами не можем заключить мир, так как мы несамостоятельны. Как ни тяжела для народа война, мы должны вести ее до конца».
По выслушании1 объяснений генерала Каледина Круг до 8 числа продолжал расследование обстоятельств обвинения в мятеже, когда окончательно пришел к заключению, что никакого мятежа не было и генерал Каледин в нем не виновен, и приказал генералу Каледину вступить в должность и продолжать несение обязанностей войскового атамана154.
Что касается происходившего в эту пору передвижения казачьих войск, как вне области, так и внутри области, выяснилось следующее. Казачьи войска вне области Войска Донского атаману не подчиняются, и никаких сведений об их передвижении у него не было. Что касается передвижения войск внутри области, то таковое в известной степени происходило. Генералом Калединым давно была разработана нормальная дислокация тех трех дивизий, на которые он теперь мог надеяться, что они останутся в области. Эта дислокация имела две цели: поддержание порядка в области и дислокации населения11. Считаясь с первой целью, один полк должен был быть передвинут в район хутора Калачи, т.е. в сторону Царицына, и два полка в Таганрогский и Черкасский округи, т.е. углепромышленный район. Передвижений войск к северным границам не намечалось и в действительности не производилось. Исполнение этой дислокации было поручено генералом Калединым начальнику штаба во время его объезда. С удобством населения считались для равномерного распределения для населения тяжести расквартирования войск и использования фуражных средств. Выполняя распоряжение генерала Каледина, начальник штаба полковник Араканцев 26 августа отправил два предписания, за №№ 23463 и 23465, начальникам восьмой, девятой казачьих дивизий: первому — «войсковому атаману приказал изменить дислокацию полков в вверенной Вам дивизии; пунктами нового распоряжения111 полков назначены: Миллерово, станица Усть-Белоколитвенная (оба прежние пункты), хутор Калач, станция Филонове В этих пунктах должны быть непременно штабы полков.
При расквартировании на станции Филонове желательно одну сотню расквартировать в станице Преображенской. Назначение полков в пункты квартирования предоставляется Вам. Перемещение произвести походным порядком и закончить к 10 сентября».
I Так в тексте.
II Так в тексте.
III Так в тексте.
142
No comments:
Post a Comment
Note: Only a member of this blog may post a comment.